Леонид Андреев - Не убий

Василиса Петровна.Кажется, – пятница, не помню. Дело в том, голубчик, что мы очень легко можем опоздать.

Яков.Митька-наследник опять мимо ворот прохаживался.

Василиса Петровна.Ну, да. Объявят они его сумасшедшим, тогда все пропало.

Яков.Хитрый он – не поддастся. (Смеется.) Нет, ты скажи, бабочка, что за чудеса: и сколько у нас в саду собак, со всей Москвы сбежались, рады мертвому месту – и мне-то страшно ходить. А он тебе целую ночь между собак бродит, и хоть бы одна его тронула. Царь собачий!

Василиса Петровна.Это правда, он очень хитрый. Он ужасный человек, Яков. И я думаю, что он вовсе не сумасшедший, но ведь не могут же наследники терпеть такое неприличие. Наконец и им деньги нужны: Дмитрий Николаевич очень, очень небогатый человек и в то же время очень расчетливый.

Яков.Жадный народ! И как можно деньги так любить, не понимаю я этого.

Василиса Петровна.Ну, ты многого не понимаешь, Яша. А что, Яша, еще рюмочка найдется? – Дай, пожалуйста. Одним словом, ты этого не понимаешь, Яков, это уж тонкая политика, но если бы они не боялись скандала, они б его давно ж желтый дом запрятали. Но вот что ужасно: видела я там в шкапу, действительно, деньги лежат, но если это все именные бумаги? Тогда прямо ужас! Есть такие бумаги, Яков, которых ни пустить в оборот, ни разменять нельзя и что тогда делать?

Яков.Увидим.

Василиса Петровна.И вот еще, что думала я: сонного его никак не застигнешь. Совесть ли у него беспокойная, или боится он, но только еще не видала я, чтобы он ночью спал.

Яков.А сейчас спит?

Василиса Петровна.А сейчас спит.

Яков.Что ж, можно и на ходу. Какая у него сила!

Василиса Петровна.Кричать будет.

Яков.А кто услышит? Собаки целую ночь грызутся, такая война идет, что и мимо ходить боятся. Нашего кулабуховского дома все боятся, Василиса Петровна – да и проклятый же дом, сказать по правде. Кругом столица Москва, а мы, как в черной яме сидим, ни голосу, ни свету, одни собаки воюют. Пустырь!

Василиса Петровна.Да, да, живем, как погребенные. Яша, а крови не будет?

Яков.Какая кровь!

Василиса Петровна.Крови ни в каком случае не должно быть, ни единой царапинки – слышишь, Яков. Тогда все пропадет. Каторга, Яша, не забудь.

Яков.Что ж, и на каторге люди живут! Да ты не беспокойся, бабочка, я все сделаю.

Василиса Петровна.Яна тебя уж так полагаюсь… Яша, а аду ты боишься?

Яков.Аду? Что ж, и в аду люди живут, да еще побольше, чем в Москве. Там не соскучишься! Эх, бабочка, милая, никакого места я не боюсь, где люди есть.

Василиса Петровна.Простой ты человек, Яша; с тебя, я думаю, и грех не взыщется, или не так строго. Яша! А Маргарита – горничная тебе очень нравится?

Яков.Мне все нравятся.

Василиса Петровна.Она тебя любит.

Яков.Меня все любят, Василиса Петровна. Да как меня и не любить? Лицо у меня чистое, душа беззаботная, никому я не делаю обиды, а только угождаю. Очень я хороший человек, Василиса Петровна, – всю Москву обыщите, а другого такого не найдете. Другие что? – походил я, повидал я: грубияны, насильники, чертово племя волосатое. А я, как лен мягкий – обовьюсь, так и не услышишь, только, только тепло восчувствуешь. Верно, бабочка?

Василиса Петровна.Ах верно, Яшенька!

Яков.Я же и говорю, что верно. И зато мне все бабы, как сестры родные.

Василиса Петровна.Ох, Яшенька, сестры ли?

Яков.А мне все равно, Василиса Петровна, я различий не делаю: сестра ли, жена ли, невеста ли. Мне б только угодить, Василиса Петровна, ласку сделать, а там называй как хочешь, я не рассержусь. Нашего Яшу хоть в пирог, хоть в кашу – вот какой я удивительный человек, Василиса Петровна! Вы думаете, большая мне надобность Кулабухова душить…

Василиса Петровна.Ну, что за пустяки, Яков. И вовсе я не хочу, чтобы ты из-за меня, – ты также получишь свою долю.

Яков.А на что мне деньги? Все равно бабам на подсолнухи раздам. Мне ничего не надо. Да и не из-за вас я, а просто так – придушить так придушить. А не надо так и не надо.

Василиса Петровна.Нельзя же так, Яша, ни для чего.

Яков.Да я не так: даром, как говорится, и веред не вскочит. Но как вы человек приятный, так отчего же мне, например, и не сделать вам ласку? Как скоро, так сейчас! Вам угождение, ему карачун, а мне – Яшке и любопытно: что за дорога, коли нет поворота? Прямо только галки летают.