Шломо Вульф - Водолазия

Кстати, Дашковский со своими жидками и Таня сдали все экзамены досрочно еще в ноябре - на отлично! и ходили в институт ради этой практики. Я умилялся, глядя, как Танечка сосредоточенно крепит деталь в патроне токарного станка и щурит глазки на резец, поправляя волосы под косынкой. А Латунскому, Богуну, самому Феликсу и эта работа была, как ни странно, по плечу. Они и тут шли в отличниках. Во нация! Никакой зависти не хватит...

Я жил все в той же восьмиместке. Тамара нас опекала попрежнему, в основном ради меня. Без нее я бы уже в январе вылетел со свистом.. Терпела мою тупость, мастерила из бумаги все конусы и гиперболоиды и вытянула-таки мою тройку за семестр по начерталке. Кроме того, она отучила всех нас материться. Сделано это было изящно и надежно. В высосанной банке из-под сгущенки сделали продоль-ную прорезь, в которую за каждое слово следовало кинуть две копейки. При том, что стипендия была тридцать рублей, а две копейки стоило проехать на автобусе одну остановку. Первая баночку была забита под завязку на пятый день. Ее вскры-ли и купили крупы на всю нашу коммуну. Откуда такая прибыль? Так ведь публика подобралась рабочая и армейская, не говоря о флотской. В каждой фразе привыкли минимум три раза применить артикль "б". Одного студента нашего престижного вуза, бывшего трюмного специалиста Северного флота, как-то намеренно завели после его неудачного амурного свидания. И злорадно подсчитывали, как он выра-жает свои эмоции - на полбаночки за раз...

Пили ли? Сначала в привычном для всех режиме. Каждый сданный зачет отмечали коктейлем "Корабел" - в большой чайник, наливаются две бутылки шампанского, пару пузырей водки и дешевый ликер - для букета. Если под рукой было пиво, то и его - для пущей пены. И разливали содержимое по жестяным кружкам. "Мамочка" Тамара как-то психанула, глядя на это непотребство, и вышвырнула полный чай-ник в форточку с пятого этажа.

Насмерть...

Мы ее за это неделю на порог не пускали. На новый чайник денег уже не было, но без коктейля математика и прочее стали усваиваться гораздо лучше. Так что мы Тамару простили. Только вот курить она нас отучить так и не смогла. День и ночь в сизом мареве висел топор, поблескивая лезвием.

Таню с тех пор я кроме, как не лекциях, не встречал. У Томы был пару раз дома - в такой же коммуналке. Познакомился с ее папой-инвалидом и мамой-истеричкой. Как ни странно, именно ее отец меня невзлюбил. Не для того, говорит, ты, Томик, в школе отличницей была и в Корабелку поступила, чтобы с целинником снюхать-ся. Такого Водолазова ты и в ПТУ нашла бы. С тобой потомственные остзейские бароны учатся, а ты мне Димку приводишь. Пролетариата я не видал...

Остзейцы были. Или там князья, бароны. Обычные, кстати, ребята. Матерились не хуже меня, похабщину обожали, чего я с детства стыдился, а с фигуристой Томкой тут же норовили забраться в постель - наградить инвалида безадресным внуком. Так что она не прогадала, когда предпочла честного и скромного гегемона отрыж-ке поверженного общественного строя.

Что до аристократов иного рода - из компании Феликса Дашковского с адмираль-ской дочкой Эллочкой Коганской, то они еще меньше подходили для ее комму-нального семейства. Когда папаша Эллы выступал как-то в нашем актовом зале, я не мог глазам поверить - дважды Герой, вся грудь в орденах. Опять же та-акой важный и уверенный, словно в Израиле ВМФ командует, а не в советской Мор-ской академии профессорствует. Ладно, ты! Сам же просил откровенно? Терпи. Почитай лучше, что Таня, да и сам Феликс о той же Эллочке пишут. То-то. Да не антисемит я, сколько раз тебе говорить. Спроси хоть кого из еврейчиков, что я на работу устроил, когда их еврейские же начальники с перепугу первыми выгоняли и последними брали. Тебе сразу придется поступиться принципом, ради которого ты и задумал литературный образ юдофоба Водолазова.. Не хочешь никого спраши-вать? Боишься, а? Твое дело... И наливать больше не хочешь? А вот я себе налью. И слушай дальше.

3.

Кстати, о стыдливости и похабщине. Это не от комсомольского воспитания, как ты уже тут нацелился за меня домыслить, а, если угодно, от природы. Я всегда терпеть не мог проявления любых чувств на людях. Нормальному человеку свойст-венна стыдливость. Отсюда раздельные раздевалки и бани. Когда я вижу порно-открытку, у меня такое чувство, словно меня вдруг втолкнули в женскую уборную. Поэтому я всегда давил тех, кто на целине эту продукцию распространял. И де-вушек, что ходили в юбочках до пупа, мы тоже не жаловали. Есть у тебя красивые ножки, хочешь ими похвастать - носи платье чуть выше колен, но не так, как тут многие...