Шломо Вульф - Банка

Шломо Вульф

Банка

Иллюзии и галлюцинации 1. 1.

"Гена! - глаза соседа под седыми кустистыми бровями тревожно блестели, веки дрожали. - Нас обокрали, представляешь? Всех. И тебя." Он посторонился, уступая узкую лесную тропку.

"Милицию вызвали?" Надо же было хоть что-то спросить, раз сердце подпрыгнуло и скатилось куда-то в желудок в предчувствии давно ожидаемой картины разгрома дачи - единственного друга-убежища от бытовых бурь. "Вот именно, - загадочно улыбнулся дед. - Ждут тебя с нетерпением. Второй раз к тебе возвращаются."

Новые новости! Уж не меня ли подозревают?..

Не расспрашивая, чтобы хоть на минуту сохранить надежду, Гена поспешил туда, где на перегибе тропы можно было впервые на пути от электрички увидеть свой голубой домик. Каждый раз, приближаясь к этой точке, он замедлял шаг, боясь поднять глаза и с трепетом ожидая шока от вида пепелища. Как печная труба среди вонючих ошметьев - вместо некогда самой нарядной в кооперативе "Наука" дачи профессора Кондратенко с затейливыми кружевами. Каждая деталь деревянных украшений была годами тщательно продумана, любовно вырезана, смонтирована и оригинально окрашена. Чтобы потом, за каких-то полчаса по безнаказанному пьяному капризу превратиться в символ запустения и смерти обожженные плодовые деревья и намеренно вытоптанные цветочные грядки...

На этот раз внешне все было в порядке. Дом радостно сверкал стеклами веранды сквозь праздичное сияние цветущей сакуры. Около крыльца действительно прохаживался милиционер, почему-то без фуражки. Увидев свернувшего к калитке Гену, он вздрогнул и решительно пошел навстречу. "Ваша дача?" - с глубокой обидой спросил страж порядка.

Разъяснение было написано на лбу милиционера - вздувшееся багровое кольцо с белым кругом посредине. "Ловушки строите?.. - оскорбленно прохрипел он, покраснев так, что круг на какое-то время исчез. - Убить же могли..."

"Можно пройти? - Гене не терпелось оценить нанесенный ему материальный и моральный ущерб. Милиционер послушно посторонился и уныло поплелся вслед, вверх на веранду. Ключа на месте не было, дверь приоткрыта. Все в шкафчиках перевернуто - искали спиртное. В комнате вообще не было следов набега - там что-либо прятать было негде.

Точильный наждачный круг, привязанный к потолку над лестницей в мезонин, слегка раскачивался на невидимой леске. Оборванная нитка, ведущая наверх, валялась на ступенях. Мина сработала исправно - на первого же, кто без спросу вошел в дверь, но почему им оказался этот рыжий парень в форме, а не ожидаемый бомж? Это стало ясно, как только Гена увидел взломанную ломом раму, висящую на одной петле.

Вор проник через окно, а милиционер воспользовался ключом, намеренно "спрятанном" на самом видном месте.

Осматривая все вокруг, унылый хозяин обнаружил не только незначительные утечки своего имущества, но и чужой сломанный зонт.

Милиционер как-то незаметно сгинул.

Воры ворами, а трава травой. Надо переодеваться в дачное тряпье и полоть. Гена полез в цоколь. Соседи называли его костелом за прозрачный для света фундамент из порожних бутылок, казавшийся изнутри разноцветными витражами. Здесь было все в порядке. Что что, а уж шанецевый инструмент ворам ни к чему.

Привычно прихватив тяпки и вилы, обворованный дачник выполз в цветущий сад и приготовился к своей сладкой каторге, когда сквозь цветы и яркие первые листочки на соседней даче засветилась белая кожа девушки с привезенным некогда папой-моряком из жарких стран интригующим именем Лаура. Впрочем, ни на одну экранную Лауру светловолосая соседка не походила. Гена поймал себя на мысли, что одной из причин, по которым он так стремится сюда, была эта дочка соседа.

Лаура совсем близко старательно полола свои грядки, наклонившись в сторону невидимого за кустами пожилого дачника. Она была в бикини, и солнце весело играло на запретном. Тотчас забывший о семейном трудовом долге созерцатель бессмысленно водил тяпкой пока юная красотка не заметила горящие глаза за листвой. Она улыбнулась и отвернулась с тихим "Добрый день", словно с противоположной стороны была менее соблазнительной. Гена тут же покраснел, хотя в восемнадцать лет Лаура была юридически вполне доступна мужчине любого возраста. Кроме того, она не только не считала оскорблением восхищение своей красотой, но и имела такие прозвища от всех, кто ее знал, что милое смущение было вроде бы ни к чему.

"Ген, это ты там мою дочку пугаешь? - загремел откуда-то Антон. Иди-ка сюда лучше, что я тебе покажу..."