Рудольф Распе - Удивительные приключения барона Мюнхаузена

Работа эта была очень тяжёлая и отвественная, хотя не могу сейчас припомнить, насколько она была приятной. В мои обязанности входило ранним утром пробуждать пчёл полковой серенадой и выгонять их на луг, где они обязаны были работать, напитываясь соком живительных разнообразных цветов, потом выплёвывая своё достояние при возвращении в королевские ульи. Загонять их обратно тоже должен был я. Я с энтузиазмом взялся за эту почётную работу, и даже для улучшения физического состояния пчёл утром стал устраивать им физзарядку. Сами знаете, как можно разоспаться утром- метлой не выгонишь! А следование должному распорядку дня – одна из важнейших составляющих поддержания хорошего физического состояния! Это надо знать каждому! Так вот, однажды, в один прекрасный летний вечер, когда Солнце уже почти закатилось за горы, и стало быстро темнеть, я вдруг с ужасом осознал, что в вверенном мне поголовье пчёл нет одной пчёлки. В отчаянье я ринулся на поиски беглянки, и случайно увидел вот какую сцену: парочка совершенно остервенелых медведей-шатунов, по видимому, привлечённых сладким запахом мёда, выследила мою бедную пчёлку и уже собиралась напасть и растерзать её в клочья. Идея отнять у неё весь запасённый с такими трудностями мёд не так уж и нова, но вполне эффективна.

Это событие оказалось для меня совершеннейшей неожиданностью, ибо при мне не было никакого оружия, кроме крошечного церемониального серебрянного топорика, который мне полагался по статусу, в качестве пчельнего султана.

Времени для размышлений не было. Я размахнулся, что было сил и запустил с перепугу своим топориком в этих кроовжадных медведей. Но, взяв слишком высокий прицел, я ззапустил его не столь точно, как следовало бы, и к моему величайшему сожалению топорик, повращавшись вволю, зацепился за самый край серпа Луны и завис на нём. Хорошо, что к тому времени я как облупленную знал Турцию, и хорошо разбирался в её сельском хозяйстве. Эти бесценные знания тогда очень помогли мне! Я вспомнил об особом сорте турецких бобов, отличающимся невиданно быстрым ростом. В считанные мгновения они могут так вырасти, что достигают невиданной высоты. Поразительной удачей было то, что в заднем кармане брюк у меня оказался такой боб, который я, в близости уже начинавших разъяряться медведей успел посадить в землю. Боб мгновенно пророс и устремился вверх, а я едва успел вскарабкаться по нему, что спасло меня от ярости диких медведей. Едва я достиг Луны, как вознамерился найти топорик. Но куда там! Попробуйте отыскать топорик на огромной территории, залитой нестерпимо ярким светом! Это была целая проблема. Почти ничего не различая, я стало шарить руками, пока не обнаружил мой топорик в снопе золотистой соломы! Я уже собирался воротиться на землю, как с великим ужасом осознал, что боба уже нет, то ли его сожрали медведи, то ли он засох, пока я искал топорик, не важно, важно, что к тому времени, как мне надо было спускаться, стебля, по которому я мог спуститься на землю, уже не было.

Но вы, как я полагаю, уже вполне наслышаны о моей необычайно сильной изобретательности, позволяющей мне каждый раз, когда передо мной непреодолимой стеной встаёт какоя-либо проблема, блестяще справляться с ней. Не мудрствуя лукаво, не теряя ни секунды драгоценного времени, я сплёл из соломы верёвку, надёжно прикрепил её к луннуму рогу и тут же почёл за благо начать спускаться по ней. Побывав на Луне, я быстро понял, сколь человек, которому не чужд просвещённый патриотизм, любит Землю! Другие планеты для него – чужая земля! Гомо Сапиенсу там делать нечего! Я чуть-чуть не подрасчитал расстояние до земли, и в конце концов верёвка закончилась, и мои ноги стали бессильно болтаться над пропастью. Но и я был не промах! Вы уже поняли степерь моей изобретательности, как это сейчас говорят – креативности! Соломой меня не корми, только дай что-нибудь выдумать и применить понарошку! Вот я и выдумал! Осознав, что в моём распоряжении есть только обрывок верёвки определённого размера, я обрезал верёвку по самому верху и привязал её к нижнему концу. Так обрубая и подвязывая мою верёвку я долго продвигался, спускаясь, вниз, пока мой вес выдерживала постоянно подтачиваемая моими манипуляциями верёвка. Как только н а истончилась от этого настолько, что оборвалась, я как мешок картошки, вращаясь и завывая, полетел вниз. Мелькали облака, потом замелькали поля и деревни, потом я увидел церковную колокольню, а потом от нараставшей скорости мой султансчкий мундир задымился и стал гореть синим пламенем, пока я с дмиким свитом не врезался в землю. Удар был такой чудовищной силы, что взрывной волной положило все сосны в округе, овцы и коровсы кубарем покатились по лугу, а я вышиб в скале яму саженей в десять глубиной. Чтобы выбраться из ямы, мне пришлось ступнями выдалбливать по пути ступени в скальном грунте. Но все эти мелкие трудности и препятствия ничего не стоили по сравнению с тем, что я выполнил свой долг, не подвёл своего султана, и возвратился на землю, осенённый моим благим топориком, что давало мне полное право продолжить исполнять свои прямые обязанности по поимке и счёту пчёл в пчельне.