Рудольф Распе - Удивительные приключения барона Мюнхаузена

Я никогда не стал бы прибавлять отсебятины, просто потому, что реальная жизнь способна преподносить нам порой такие чудеса, что перед ними меркнет любая, самая изощрённая выдумка. Зачем мне это?

Вот к примеру, если позволите, друзья мои, могу предложить вашему вниманию случай, который может показаться вам чрезвычайно любопытным, поскольку он приключился во время моей поездки по России. Я ехал тогда в Петербург. Стояла лютая русская зима. Птицы замерзали в воздухе. Я прикупил на этот случай кобылу и деревянные сани к ней, и преспокойненько отправился в путь. Ехать пришлось лесом, и тут я заметил сзади колоссального волка, который явно затеял зачем-то догонять меня. У него явно были нехорошие намеренья.

Его голодный, взъерошенный, жуткий вид слишком явно говорил о его намереньях, и, сами понимаете, у меня не было ни одного шанса на спасение. Вывалив большой, красный язык, он что было сил нёсся вслед за мной, и его челюсти то и дело лязгали сзади с металлическим звоном.

Времени на раздумья у меня не было. Я шмыгнул на дно саней, нимало уже не задумываясь о судьбе несчастной кобылы, дни которой были сочтены. Как я и предполагал, разъярённый хищник не обратил никакого внимания на затаившегося внизу скрюченного и совершенно недвижного человека, и совершив дикий прыжок, в одно мгновение перелетел через меня и вцепился зубами в обширную заднюю часть лошади. Он был так голоден, что на ходу с чудовищным энтузиазмом пожирал мою несчастную кобылу.

Я мог только завидовать его аппетиту, и, стараясь, чтобы он меня не заметил, тихонько приподнял голову. Тут я увидел, что глотка волка целиком и полностью увязла в пышном крупе лошади. Решение явилось мне мгновенно. Я что было сил стал стегать застрявшего зверя по спине кнутом, и не ожидавший такого поворота событий десной прохвост, испытывая дикую боль сзади, волк, как уж у них водится, стал рваться изо всех сил вперёд. Труп лошади рухнул на землю, а волк намертво засел в упряжи и помчался от страха с такой энергией, какой и самой лошади была не под силу. У меня хватило фантазии хлестать волка, охаживая его со всех сторон, отчего тот, не понимая ничего и не имея времения, чтобы опомниться и придти в себя, так и домчал меня до Петербурга, вызывая немыслимое удивление наивных аборигенов холодной русской столицы.

Это было не последнее приключение в этой донельзя лесистой и болотистой стране, и на память мне приходит масса весьма примечательных случаев, которые молги бы быть очень поучительны для искушённого европейского путешественника. Эти воспоминнания не оставляют меня, и порой мне так хочется снова поучаствовать в чём-либо подобном. Помнится, как проснувшись рано утром, я выглянул в окно своей опочивальни и увидел, что расположенный напротив меня пруд под завязку забит дикими утками. Медлить было нельзя. Я схватил ружьё и огромными прыжками стал спускаться с лестницы, отчего так врезался в косяк двери, что искры снопом полетели из моих глаз, но и тут мной не было потеряно присутствие духа – неоспоримое достоинство опытного охотника и настоящего доблестного воина.

Я во всю прыть припустил к пруду, и только доковыляв до него, убедился, что расшиб не только лоб, но и ружьё – из него выскочил кремень, и таким образом зажечь порох и выстрелить стало невозможно. Мои энцеклопедические знания помогли мне и тут: я вспомнил, как полетели икры из глаз, когда мой лоб столкнулся с косяком. Но свойство человеческих глаз высекать искры спасло меня: я поднял ружьё и хорошо прицелился, а потом сильным ударом по голове высек новую партию искр из своего правого глаза. Грянул выстрел и пятьдесят пар уток свалились на землю, и не было более желанной награды для любого удачливого охотника, чем эта добыча, свалившаяся мне на голову.

Однако мои наблюдения над жизнью подсказывают мне, что не только креативность, как в данном конкретном случае, является верным другом и помощником охотника, но ещё в большей степени – случай!

Благодаря такому благому случаю я однажды, например, столкнулся на узкой лесной тропке с прекрасно сложенным оленем. К тому времени мой1 патронтаж, увы, был абсолютно пуст, а руки заняты – я держал в них вишни, которыми в это время лакомился.

Мне показалось, что олень был по какому-то поводу находится в глубокой задумчивости, и у меня появилось время заправить моё ружьё порохом и вишнёвыми косточками. Следом за этим я выстрелил. ю послушался оглушительный грохот, олень припал на ногу и стакл шататься из стороны в сторону, а потом дал стрекача. Как я чертыхался тогда, что упустил такую добюычу! Потом прошёл не то год, не то – два, а может быть и все четыре, как вдруг… в том же самом лесу, на той же самой тропинке, когда я охотился с большой шумной компанием своих собутыльников, вы только представьте себе, мне навстречу попался тот же олень. У меня не было никаких сомнений, что это тоже самый олень, в какого я стрелял косточками от вишнёвых ягод, потому что прямо между рогами, там, куда я метился и куда угодил выстрел, росло прекрасное клюквенное деревце, не менее полторы сажен ростом и с огроменными ягодами в кроне. Мне потребовался всего один выстрел, и я на месте уложил этого оленя, получив в качестве трофея не только рога и прекрасный жирный бифштекс, но и почти уелую клюквенню рощу со спелыми сочными ягодами. Я угостил вишнями моих коллег, и все они сошлись во мнении, что никогда в нашем краю не было более крупных, сочных и сладких ягод, тем те, которые выросли на лбу оленя.