Георгий Чулков - Метель

— Вот вы про что, Семен… Семен….

— Семен Семенович. Меня зовут Семеном Семеновичем Паучинским.

— Так. Я знаю, как вас зовут.

— У вас так много бывает посетителей, князь, что немудрено и забыть кого-нибудь.

— Нет, я помню. Я даже запомнил некоторые ваши мнения и суждения, о которых сообщил мне добрейший Филипп Ефимович.

— А я давно, ваше сиятельство, собирался искать вашего знакомства в надежде узнать у вас смысл некоторых событий, так сказать. Я, признаюсь, весьма интересуюсь направлением вашего ума…

— И я, с своей стороны, — промямлил князь. — Очень рад, очень рад. Однако…

Князь остановился.

— Однако пора перейти к делу, — усмехнулся Паучинский не без явного нахальства.

И вообще во всех повадках этого молодого статского советника чувствовалась наглость чрезвычайная, несмотря на почтительный тон, которым он щеголял с видимым удовольствием.

— Дела? Вы о делах? — переспросил для чего-то князь.

Паучинский сразу подтянулся и как бы замерз в своей серьезности. Он молчал, ожидая, когда у князя развяжется, наконец, язык.

— Я слыхал, что вы занимаетесь некоторыми кредитными операциями, так сказать, — начал князь, решив, по-видимому, не церемониться со своим гостем.

Но и гость не очень смущался оборотом, который приняла их беседа.

— Занимаюсь. В скромных размерах, — признался Паучинский.

— Так вот, видите ли, у меня собственно, есть дело к вам. Но….

— Необходима тайна, — догадался Паучинский.

— Вот именно. Вы угадали, Семен Семенович.

— В этом отношении, князь, вы можете на меня положиться.

— Прекрасно. А не знакомы ли вы случайно с талантливым художником нашим, Александром Петровичем Поляновым? Вот о чем я вас хотел спросить.

— Представьте! Какое стечение обстоятельств… Сегодня вечером у меня будет с ним свидание.

— Не правда ни талантливый художник? Вы живописью интересуетесь, Семен Семенович?

— Отчасти. Вот иконы собираю. И некоторых западных мастеров люблю, должен признаться. Вот Гойю люблю, Босха тоже. Брейгеля-старшего одну картину очень люблю.

— Какую картину?

— «Слепых» его. Эта картина в Национальном Музее в Неаполе имеется. Очень острая картинка. Знаете, у слепых белки такие бывают синие? Так в этаком сине-белом тоне вся картина выдержана. У меня такое впечатление осталось по крайней мере. Я заметил, что иногда в картине до пяти, до семи тонов разных бывает, но если один какой-нибудь слишком выразителен, то его только и помнишь. Вот в этой Брейгелевской картине запомнился мне сине-белый тон, очень странный и соблазнительный. Если будете когда в Неаполе, зайдите посмотреть.

— Я этих «Слепых» знаю, — процедил сквозь зубы князь. — А вы почему про них так размазали?

— «Размазали», — сделал вид, что удивился бесцеремонному выраженью князя, его хитроумный гость.

— Ну, да… Размазали. Вы чему собственно удивляетесь?

— Я не размазал. Я лаконичен.

— Фу ты, черт! — рассердился вдруг князь. — О чем мы с вами, однако!

— Уклонились! Уклонились! Это верно, — почтительно подхватил Паучинский, довольный, кажется, что князь разгневался.

— Так вы говорите, что у вас сегодня свидание с Александром Петровичем Поляновым? А не секрет, о чем собственно будет у вас с ним разговор?

— Да я и сам не знаю. Филипп Ефимович намекал, что господину Полянову нужны деньги…

— А! — протянул князь. — И вы, значит, собираетесь оказать ему услугу в этом отношении?

— Едва ли. Полагаю, князь, что я не смогу ему быть полезен.

— Почему же, однако?

— Откровенно говоря, князь, не вижу гарантий, что господин Полянов своевременно будет точен в расчетах по обязательствам. А я не меценат, изволите ли видеть. Господину Полянову надо бы себе Медичей найти. Без покровителей художнику смерть.

— Этому даровитому художнику в самом деле как будто не везет. Не умеет он ладить с людьми. Строптив, — усмехнулся князь. — Но если вы, Семен Семенович, так твердо решили денег ему не давать, зачем же вы согласились на это свиданье?

— Я сам чувствую, что как будто и не следовало мне назначать свиданье господину Полянову, но соблазнился. У меня слабость, князь, к такого рода положениям. Я любопытен. Нахожу удовольствие в этаких опытах. Разве не любопытно посмотреть на даровитого человека, а тем более, когда у него душевное смятение? Ведь, это, пожалуй, театр, так сказать.

— Психологией интересуетесь?

— Вот именно.

— А по-моему, вам следует господину Полянову дать необходимые ему деньги.