Николай Лейкин - Воскресенье на даче. Рассказы и картинки с натуры

Серафима, одетая в мордовский костюм, с двумя косами, распущенными по спине, вышла за калитку палисадника дачи. Мать ее сидела около калитки на скамейке и, щурясь, смотрела вдоль придорожной аллейки, идущей мимо дачных палисадников.

– Не проходил еще… – сказала мать и перевела глаза на дочь. – Щеки-то, кажется, мало притерла, – прибавила она.

– Нехорошо много при дневном свете. Очень уж заметно будет, – отвечала дочь.

– Ну, садись на скамейку со мной рядом и давай его ждать. Сколько он жалованья-то получает?

– Да ведь врут они все. Говорит, что сто рублей в месяц и два раза в год награды.

– Напрасно я не съездила в их канцелярию и не справилась. Ну, да все равно: ежели и семьдесят пять рублей, то и это довольно. Может вечерних занятий искать… дом где-нибудь управлять из-за квартиры. К семидесяти пяти рублям ежели приложить мой пансион, то при известной экономии и очень недурно можно жить.

– Ах, вы хотите вместе…

– Конечно же. Последнюю дочь пристраиваю, так неужели мне одной остаться!

– Нет, я к тому, что у него тоже мать-старуха живет в провинции при его замужней сестре…

– А уж живет при его сестре, так мать-то свою может и оставить. Идет… – встрепенулась мать. – Ну, Господи, благослови! Дай доброму делу быть.

Дочь вздрогнула и сказала:

– Маменька, только вы, пожалуйста, не очень…

– Да уж я знаю, как… Перекрестись же, дура…

Дочь перекрестилась. По аллейке шел молодой мужчина, в светлом пальто, в шляпе котелком с портфелем под мышкой. Он приближался к ним. Мать сложила лицо в улыбку и, взглянув на дочь, проговорила:

– Да сделай ты веселое-то лицо. Ну, что кикиморой сидишь!

– Как тут веселое лицо, коли вы скандал хотите делать…

– Какой же тут скандал?

Молодой мужчина поравнялся с ними. Это был небольшого роста блондин с маленькой бородкой, тщедушный, с несколько как бы испуганными глазами. Он приподнял шляпу.

– Здравствуйте, здравствуйте… – заговорила мать. – Что это так поздно сегодня?

– На службе сегодня позамешкался, да и конка тащилась, как черепаха.

– А мы вас ждем, чтобы перехватить. Пойдемте к нам обедать. У нас сегодня ваши любимые пельмени. Ягоды со сливками и борщ из молодой свеклы.

Молодой человек замялся.

– У меня сегодня работа взята… – хлопнул он рукой по портфелю. – Я хотел наскоро зайти в кухмистерскую и приняться потом за дело, а ведь у вас засидишься.

– Дело не медведь, в лес не убежит. Пойдемте, Виталий Павлыч… Нарочно ждем вас, – говорила мать. – Я сегодня заказываю кухарке пельмени, а Серафима и говорит: «Виталий Павлыч пельмени так любит»… Проси же, Серафима…

– Пойдемте… Мы вас не задержим… Чем в кухмистерской обедать, лучше же у нас, – проговорила Серафима и вскинула на него глаза.

– Не смею отказываться… – поклонился молодой человек.

Они вошли в палисадник. На террасе дачи был накрыт стол на три прибора.

– Серафима! Бери у Виталия Павлыча портфель…

– Что вы, что вы… С какой стати?.. Я сам…

Молодой человек положил портфель на стул, снял с себя пальто и перекинул его через перила террасы.

– Вот и селедочка приготовлена. Выпейте водочки, – предлагала мать.

– Жарко очень… – отнекивался он. – В такую погоду, знаете…

– Да полно вам кокетничать-то! И я с вами выпью.

– С вами, пожалуй.

Выпита первая рюмка, вторая, третья, съеден борщ. Мать подкладывала Виталию Павловичу то сосиску из борща, то кусочек говядины и рассыпала разговор. Дочь больше молчала. Вот и пельмени. Виталию Павловичу наложен на тарелку целый ворох. Он отнекивался, но съел. Подали клубнику со сливками. Мать подмигнула дочери и, обращаясь к молодому человеку, начала:

– А я сегодня, Виталий Павлович, имею до вас серьезный разговор.

– Какой это? – встрепенулся молодой человек, только сунувший в рот ложку с клубникой, и остановился, перестав ее разжевывать.

– Ведь вот у меня дочь – невеста, – продолжала мать. – Я все хотела вас спросить, с какими намерениями вы посещаете наш дом.

– То есть как это? Когда вы позовете, то я… Я очень люблю и уважаю вас и Серафиму Игнатьевну…

– Этого мало-с. Это все на словах, но надо доказать и на деле: выяснить, кончить.

Мать перестала есть и в упор смотрела на Виталия Павловича… Дочь сидела ни жива ни мертва, вся вспыхнувшая.

– Да-с… Вы у нас завтракаете, обедаете, ужинаете… – продолжала мать.

– Да ведь вы так неотступно приглашаете.

– А вы ежели принимаете приглашение, то очень хорошо должны понимать, что я мать, что у меня товар, то есть дочь, а вы покупщик. Посещая нас, вы все-таки бросаете тень на Серафиму, делаете огласку и порождаете сплетни. Если вы посещаете нас без серьезных намерений, то безнаказанно это оставить нельзя, если же вы с серьезными намерениями, то уж пора конец сделать. Вы молодой человек скромный, солидный… Ну-с? Я ставлю вопрос ребром…