Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Опять она свид ѣлась съ писателемъ, и теперь онъ показался ей мен ѣе противнымъ, въ особенности т ѣмъ, что онъ очень хвалилъ ее и, очевидно, по своему полюбилъ. Онъ далъ ей денегъ 25 рублей и предложилъ ей пере ѣхать въ отд ѣльную квартиру. Она долго колебалась; въ особенности ей жалко было 5-л ѣтняго золотушнаго Митьку, теткина сына, который особенно привязался къ ней и съ которымъ она спала, но соблазнъ былъ слишкомъ великъ: то подвалъ, сырость, вонь, грязь, кричащія д ѣти, пьяный дядя и сос ѣди, драки, или чистыя три комнаты съ прислугой, спокойствіе, сытость, угощенія, увеселенія. Все это было хорошо, но писатель ей сталъ противенъ, и она не согласилась и пошла опять къ Анн ѣКузьминичн ѣ, желая сойтись съ к ѣмъ нибудь другимъ, молодымъ челов ѣкомъ. Ее мучало любопытство, какъ это еще бываетъ. Анна Кузьминична свела ее съ новымъ хорошимъ, какъ она говорила, господиномъ. Потомъ она сама сошлась съ студентомъ, у котораго ничего не было. Она ушла отъ тетки, поселилась сама на квартир ѣ. Студентъ у ѣхалъ л ѣтомъ. На квартир ѣ, гд ѣона жила, она сошлась съ другой д ѣвушкой, которая свела ее съ содержательницей дома терпимости. Въ это время, въ особенности во время связи съ студентомъ, она пріучилась пить и въ нетрезвомъ вид ѣсогласилась поступить въ домъ.

Онъ прочелъ тогда въ первый разъ Confessions Руссо, знаменитую первую его р ѣчь, Эмиля и Profession de foi d’un vicaire Savoyard. И въ первый разъ онъ понялъ христіанство и р ѣшилъ, что онъ будетъ жить такъ, какъ пропов ѣдывалъ Pierre и какъ говорило ему его сердце. Онъ тогда составилъ себ ѣправила жизни, которыя должны были совершенствовать его т ѣло и душу, и старался сл ѣдовать имъ. Надо было быть внимательнымъ и добрымъ ко вс ѣмъ людямъ, быть воздержнымъ и д ѣятельнымъ. Въ числ ѣэтихъ правилъ для совершенствованія было раннее вставанье, и это раннее вставанье въ деревн ѣ, въ новыхъ м ѣстахъ, доставляло ему особенное наслажденіе. Онъ вставалъ иногда въ 3 часа, шелъ купаться, когда еще роса лежала матовая, а солнце еще не выходило изъ за аллеи. Потомъ садился за умственную работу: онъ читалъ; 206 потомъ д ѣлалъ гимнастику, потомъ 207 об ѣдалъ, спалъ, потомъ ѣздилъ верхомъ и писалъ свой дневникъ. Онъ былъ юноша способный къ умственному труду, но только тогда, когда онъ самъ избиралъ его, но учиться по заданной программ ѣ, какъ надо было для экзамена, онъ могъ только съ большимъ трудомъ. Онъ учился и зимой и теперь только потому, что зналъ, что прохожденіе имъ университета есть задуманное желаніе его матери. 208

Катюша влюбилась въ него и хотя знала, что ей нельзя и мечтать о томъ, чтобы выдти замужъ за богатаго, знатнаго князя, все таки любила его и готова была всячески отдаться ему, чувствовала, что и онъ любитъ ее, хотя и не см ѣла признаться себ ѣвъ этомъ; но Нехлюдовъ былъ невинный мальчикъ, и въ это л ѣто онъ только одинъ разъ, и то нечаянно, поц ѣловалъ ее.

Но онъ былъ не одинъ. У него была мать, больная, слабая, любившая его. Нехлюдовъ зналъ, что женитьба его на горничной была бы несчастьемъ, величайшимъ несчастьемъ для его матери, а можетъ быть, и смертнымъ ударомъ, и потому 209 онъ и не позволялъ себ ѣни думать, ни говорить объ этомъ. 210 Узнавъ о томъ, что случилось съ сыномъ, Софья Ивановна написала ей. Княгиня Елена Ивановна выписала своего сына за границу и ничего прямо не сказала ему, но онъ вид ѣлъ, что она взволнована и боится его. Узнавъ объ его нам ѣреніи отдать отцовскую землю крестьянамъ, она дала на это свое согласіе, несмотря на то, что считала это безуміемъ. Она все была готова сд ѣлать для него, только бы онъ не исполнилъ своего нам ѣренія жениться на Катюш ѣ.

За эти два года Нехлюдовъ очень много пережилъ и сд ѣлалъ два coup de tête, 211 какъ называла Елена Ивановна его р ѣшительные, изм ѣнявшіе всю его жизнь поступки. И съ нимъ происходила теперь уже третья метаморфоза, какъ, грустно шутя, говорила про него его мать.

Первый его coup de tête и метаморфоза состояли въ томъ, что 212 онъ, вступивъ въ университетъ, изъ аристократа 213 сд ѣлался 214 посл ѣдователемъ Генри Джорджа и, получивъ небольшое насл ѣдство своего отца, 215 отдалъ его крестьянамъ, а дядя, его попечитель, не утвердилъ эту его передачу земли до совершеннол ѣтія.

Второй coup de tête состоялъ въ томъ, что, окончивъ курсъ кандидатомъ математическихъ наукъ, онъ, вм ѣсто того чтобы поступить, какъ хот ѣла его мать, въ дипломатическій корпусъ, гд ѣему об ѣщали блестящее положеніе, поступилъ во 2-е отд ѣленіе собственной канцеляріи Государя, т. е. въ отд ѣленіе законовъ. Поступилъ онъ въ это учрежденіе такимъ образомъ. Въ то время какъ онъ кончилъ курсъ, онъ находился въ томъ положеніи внутренняго душевнаго пересмотра, душевной стирки, la grande lessive, 216 какъ онъ называлъ это, которое онъ испыталъ тогда у тетушекъ и теперь испытывалъ второй разъ. Окончивъ курсъ, онъ подвелъ счеты самъ съ собой, увидалъ, что онъ очень опустился за эти 2 года – мало работалъ надъ собой, былъ не добръ съ матерью, съ сестрами, увлекался тщеславіемъ, мало работалъ, проводилъ праздно время, забросилъ свои правила и пересталъ писать дневникъ. Теперь онъ р ѣшилъ начать новую жизнь, такую, которая бы вся была направлена на нравственную и умственную пользу себ ѣи на пользу людямъ. Нам ѣреніе свое отдать землю отцовскаго им ѣнія крестьянамъ онъ исполнилъ, какъ скоро достигъ совершеннол ѣтія, несмотря на недовольство дяди и матери. Исполняя желаніе матери, онъ по ѣхалъ служить въ Петербургъ. Но службу онъ выбралъ не въ виду личнаго усп ѣха и выгоды, а въ виду той пользы, которую онъ могъ приносить. Когда р ѣшено было, что онъ по ѣдетъ служить въ Петербургъ онъ взялъ адресъ календарь и внимательно перечелъ вс ѣгражданскія учрежденія. Изо вс ѣхъ ихъ онъ счелъ самымъ важнымъ то, въ которомъ составлялись законы. Р ѣшивъ, что онъ будетъ служить въ этомъ учрежденіи, онъ пошелъ на пріемъ къ Статсъ Секретарю и объявилъ ему о своемъ желаніи служить у него.