Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты

Между т ѣмъ тетушки говорили о немъ 22 22 Зач.: и еще о томъ, что Катюша <���куда то пропала> сказала – больна и ушла лежать. и такъ восхищались имъ, что не могли даже горевать. Въ середин ѣразговора Екатерина Ивановна съ т ѣмъ особеннымъ интересомъ старыхъ д ѣвъ къ амурнымъ исторіямъ, сд ѣлала намекъ на то, что не было ли чего нибудь между Волей и Катюшей.

– Я что-то слышала, не буду утверждать, но мн ѣвчера ночью показалось.

Марья Ивановна сказала, что не можетъ быть иначе, что Катюша должна влюбиться въ такого красавца, если онъ обратилъ на нее вниманіе, но что Воля этого не сд ѣлаетъ. Подумавъ же, прибавила:

– Впрочемъ, отчегожъ, тутъ съ его стороны естественно. Съ ея стороны было бы непростительно, ей надо бы помнить, что она вс ѣмъ обязана намъ, – и т. д. 23 23 Зач.: Катюша же между т ѣ мъ была не въ своей комнат ѣ , а была въ л ѣ су, въ томъ л ѣ су за 2 версты отъ дома, черезъ который проходила жел ѣ зная дорога. Зач ѣ мъ она пошла туда, она не знала. Какъ только у ѣ халъ Валерьянъ, она не могла оставаться дома, она накинула на голову ковровый платокъ и поб ѣ жала по дорог ѣ на станцію за нимъ. Но въ первой лощин ѣ же она попала въ воду почти выше кол ѣ нъ. «Н ѣ тъ, я не могу».

Кр ѣпостное право еще не было уничтожено, и об ѣстарушки воспитывались въ кр ѣпостномъ прав ѣ. Имъ въ голову не могло придти то, чтобы Катюша, незаконная дочь бывшей горничной, взятая къ господамъ, воспитанная, любимая, ласкаемая своими барынями, чтобы она могла на минуту забыть свою благодарность, все то, ч ѣмъ она обязана старымъ барышнямъ, чтобы она могла забыть это и увлечься ч ѣмъ нибудь, хоть бы любовью къ Вол ѣ. Ей надо было помнить, что она должна своей службой отблагодарить барышень, а больше ничего она не должна была чувствовать.

Когда вечеромъ Катюша пришла разд ѣвать Марью Ивановну, Марья Ивановна посмотр ѣла на нее, на ея синеву подъ глазами, нахмурила густые брови, сжала челюсти, лишенныя зубовъ, отчего лицо ея сд ѣлалось особенно страшнымъ – Воля никогда не видалъ такого лица ея – и сказала:

– Смотри, Катюша, помни, ч ѣмъ ты обязана мн ѣи сестр ѣ. В ѣдь у тебя кром ѣнасъ никого н ѣтъ. Береги себя.

Катюша промолчала, но поняла. Поняла и то, что было уже поздно сов ѣтовать, поздно и слушаться этихъ сов ѣтовъ.

Когда барышни разд ѣлись и Катюша вернулась въ свою комнату и стала разд ѣваться, чтобы ложиться, она вдругъ вспомнила все, вспомнила то, что она потеряла все то, чтò ей вел ѣли не одни барышни, а что ей Богъ вел ѣлъ беречь, потеряла то, чего не воротишь; вспомнила о немъ, о его глазахъ, улыбк ѣи забыла жал ѣть то, что потеряла. Но онъ, гд ѣонъ? И живо вспомнивъ его и понявъ то, что онъ у ѣхалъ и она больше не увидитъ его, она ужаснулась. Думая о немъ, руки ея сами собой разд ѣвали ее. Она подошла къ постели своей съ штучнымъ од ѣяломъ и подушкой въ синей наволочк ѣи хот ѣла, какъ всегда, стать на молитву передъ образомъ Николая Чудотворца, благословеньемъ Катерины Ивановны. И вдругъ ее всю передернуло, она вспомнила его ласки. «Какъ я буду молиться? Такая. Не могу. И спать не могу». Она все таки вскочила въ постель и закрылась съ головой, но она не могла заснуть. Долго она томилась, лежа съ головой подъ од ѣяломъ, повторяя въ воображеніи своемъ вс ѣслова его, жесты, но, перебравъ все по н ѣскольку разъ воображеніемъ, она живо представила себ ѣто, что его н ѣтъ теперь зд ѣсь и не будетъ больше. И никогда она не увидитъ его. Она вспомнила, какъ онъ простился съ ней въ присутствіи тетокъ, какъ съ чужой, съ горничной.

– Н ѣтъ, чтоже это, – вскрикнула она. – Чтоже это онъ со мной сд ѣлалъ? Какъ я останусь безъ него такая? Что онъ со мной сд ѣлалъ? Милый, 24 милый, за что ты бросилъ меня?

Она вскочила на постели и долго сид ѣла, ожидая, что что нибудь случится такое, чтò объяснитъ. И она сид ѣла, прислушиваясь къ звукамъ ночи. Въ комнатк ѣбыло душно, за ст ѣной тикали часы, возилась собачка и храп ѣла спавшая съ ней Дементьевна, добрая ключница. За ст ѣной послышался толчекъ въ дверь и скрипъ половицы. Сердце остановилось у Катюши. Это онъ. Но н ѣтъ, онъ не могъ быть. Его не было. Это была Сюзетка. Она лаяла и просилась выпустить. Катюша рада была случаю выдти. Она накинула ковровый платокъ, над ѣла калоши на босыя ноги и, вм ѣсто того чтобы только выпустить Сюзетку, сама съ нею вышла на крыльцо. Сюзетка съ лаемъ поб ѣжала по тающему сн ѣгу. А Катюша, прислонившись къ притолк ѣ, стояла и слушала… Со вс ѣхъ сторонъ слышались странные ночные звуки. Прежде всего былъ слышенъ звукъ в ѣтра, свист ѣвшаго въ голыхъ в ѣткахъ березъ. В ѣтеръ былъ сзади, и ей было тихо. Потомъ слышался хрускъ сн ѣга подъ Сюзеткой, потомъ журчали ручьи, падали капли съ крышъ, и странные звуки какой-то молчаливой борьбы, возни слышались снизу, съ р ѣки. Но вотъ послышался свистъ далекаго по ѣзда. Станція была за 15 верстъ, a по ѣздъ, тотъ самый, на которомъ ѣхалъ онъ, проходилъ тутъ близко, сейчасъ въ л ѣсу, за садомъ. «Да, это онъ, онъ ѣдетъ; ѣдетъ и не знаетъ, что я тутъ».