Джеймс Барри - Белая птичка. Роман

Неужели я так и не завершу задумку? У меня были знакомые леди, которые помогали мне делать покупки, но если обратиться к ним, то придётся пояснять ситуацию, а мне бы этого не хотелось.

Уже чуть было совсем не отчаявшись, я вдруг вспомнил про Ирэн и миссис Хикинг, душевно распложенных ко мне – их-то я и попрошу помочь мне с покупкой одежды для Дэвида.

То были дочь и жена Вильяма, официанта из моего клуба, который последнее время начал меня разочаровывать.

Уже в который раз я ждал свой заказ дольше именно по вине этого разгильдяя.

Стол у окна, в общем-то, всегда оставался за мной, так что я этим пользовался, заказывая блюда, что и ему было на руку, и потому мне можно было доверять выбор именно этому официанту.

А как-то пожаловался ему на одного из завсегдатаев, напугавшего меня в библиотеке клуба хлопком двери; я даже продемонстрированный ему порезанный ниткой палец. Вильям был отнюдь не лучшим официантом. В спорах он не участвовал, разговоров не слушал – хоть убийство при нём планируй.

Раз один из членов клуба предположил про одну лошадь, что она возьмёт первый приз на скачках Дерби, а другой, что именно у этой лошади нет никаких шансов, но Вильям согласился с обоими. Видимо, он считал себя душой всех компаний, а мне напоминал сигару, которую можно курить с обеих сторон.

В один летний вечер всё неприятно изменилось. Как обычно, я обедал за своим столиком у окна и на мой неоднократный заказ «Тушёные почки!» он только вытянулся: «Слушаю, сэр!» и давая понять, что рад моему выбору повторил: «Тушёные почки, сэр?»

А через пару минут я почуял, как кто-то опирается на спинку моего кресла, и представьте, это был именно Вильям! Ему почему-то понадобилось наклониться к окну, вот и опёрся на моё плечо.

– Вильям, – напомнил я, – Вы случайно не забылись?

Надо отдать должное, тот сразу отступил в сторону и отдёрнул руку, но продолжал довольно дерзко:

– Прошу прощения, сэр, я задумался, – после чего снова уставился в окно, и вдруг сильно разволновался, – а Вы случайно не видели в окне девочку?

О люди, люди! Но Вильям всё же хороший официант, и я указал на девочку, которая едва заметив Вильяма, тут же выскочила на середину улицы Пэлл-Мэлл, не обращая внимания на экипажи (а ведь её и задавить могли!), лихо кивнула три раза головой и ускакала прочь. Эдакая презабавнейшая десятилетняя замарашка. Вильям заметно успокоился.

– Слава Богу! – не удержавшись, выдохнул он. И я бы не рассердился на него в этот миг, даже если бы тот обронил на меня тарелку с супом.

– Вильям, можно хлеба! – резко оборвал я сцену.

– Вы ведь, не сердитесь, сэр? – еле прошептал он.

– Однако, это вольность.

– Да, сэр, я забылся.

– Опять вольность.

– Сэр, моя жена…

Итак, мой любимый официант – семейный человек. Непозволительная вольность.

Я заметил, что Вильям чем-то очень расстроен, даже на ногах едва держится, а после сытного обеда как-то больше склоняешься к позитивным мыслям об этом мире, потому я надеялся, что знак девочки говорит об улучшении здоровья его жены, но официант почему-то не хотел меня радовать, и рассказал, что доктор боится тяжёлых последствий.

– Тоже мне, доктор! – буркнул я с досадой.

– Да уж, сэр.

– А что с женой?

– Да она всегда была слаба здоровьем, сэр, но виду не подавала, а недавно родила дочку…

– Как же Вы могли позволить, Вильям?.. – начал было я, но тут же смекнул, что этот папаша и мне пригодится.

– Как спит Ваша малышка? – тихонько начал я, – Часто ли просыпается? Где вы её купаете? – и, заметив его удивление, тут же добавил, – Девочка на улице подаёт Вам какой-то важный знак?

– Да, сэр, это моя старшенькая. Она кивнула трижды – значит, маме чуть получше.

– Сегодня трижды?

– Да, сэр.

– Вы из бедного квартала, Вильям?

Тот обиженно взглянул на меня:

– Вовсе не бедного, за Друри-Лейн, – и он умолк, потом вздохнул, – Бедняжка боится умереть без меня, не успев опереться на мою руку…

– Стоит ли поминать об этом.

– Да она и не поминала, она-то меня успокаивает и говорит что ей лучше, но я-то по глазам вижу, когда ухожу утром из дому, она с постели провожает меня взглядом, и я замечаю… Боже мой, сэр!

– Вильям! – и он, наконец, осознал, что я сержусь и как же принялся извиняться передо мной, стараясь отвлечься от разговоров о своей жене, как от неудачного совета по выбору блюд. За бильярдом я попытался забыть об этом разговоре, но не смог – всё-таки удалось ему лишить меня душевного покоя. И на другой день, в назидание Вильяму я заказал обед у другого официанта. Но сидел я всё же у окна, и потому заметил, что девочка опоздала, но мне спешить было некуда, и я ждал её появления за столиком. И девочка не только кивнула трижды, но ещё и помахала своей шляпкой. Тут я и встал.