Array Сборник - Вечное возвращение. Книга 2 - Рассказы

– Отчего вы так мрачно одеваетесь, Анна Павловна?

– Это траур по моей погибшей жизни. Я устала жить. У всех есть жизнь, а у меня никакой.

О, как идут эти трагические фразы к ее бледному личику с измученными глазками, к ее красноватому носику и синим губкам!

Арий Петрович занимает отдельную квартиру с особым ходом. Впрочем, ему слышно все, что делается в квартире. Теперь он еще больше похож на великого корсиканца, особенно когда наденет серый халат, сшитый наподобие знаменитого походного сюртука. Он уже приблизился к возрасту Наполеона перед двенадцатым годом и, можно сказать, находится тоже в зените славы. Ария Петровича обожают все ученицы, тетушка в нем души не чает, об Анне Павловне нечего говорить. Бедная Анна Павловна! Давно ли Арий Петрович беседовал с ней о литературе и высших вопросах жизни, давно ли читал ей отрывки из своего романа «Анна Бонапарт»? Все знали, что роман посвящается Анне Павловне. И вдруг…

В один, как говорится, прекрасный день Арий Петрович объявил за обедом, что роман он сжег.

Анна Павловна пискнула и упала в обморок. Нуся побежала за водой. Маргарита Титовна испуганно спросила:

– Зачем же ты это сделал, Арик?

Арий Петрович нахмурился.

– Странная вещь. Сжег же Гоголь «Мертвые души»! Художники свободны в своих поступках.

С того рокового дня – вот уже скоро два года – Арий Петрович резко переменился. Он начал разговаривать с Анной Павловной кислым холодным тоном. Так, вероятно, Наполеон беседовал с англичанами о континентальной системе.

Анна Павловна слишком была умна, чтоб не понять, в чем тут дело. В седьмом классе вместе с Нусей училась Женя Арбузова, дочь миллионера. Женя была, что называется, писаная красавица. Каждое лето Арбузова ездила за границу, на балах появлялась в роскошных туалетах из Ниццы и Парижа, говорила на трех языках и восхитительно пела. Что Арий Петрович влюбился в Женю, видела вся гимназия. Анна Павловна утешала себя надеждой, что весной Арбузова кончит курс и уедет: тогда Арий Петрович вернется к ней. Увы, бедную женщину ждал новый страшный удар. Во-первых, в гимназии с осени будет новый словесник, во-вторых, в день именин Ария Петровича, по случаю окончания Нусей курса, состоится торжественный обед для всего выпуска с Женей Арбузовой во главе. После обеда Арий Петрович прочтет свой новый роман. А для чего все это? Ну, что же, дай Бог, дай Бог…

Так шептала у себя в комнате несчастная Анна Павловна, комкая слабыми пальчиками душистый платочек. Ей, за которой ухаживал принц Наполеон-Мюрат, племяннице самого Маллармэ, предпочесть какую-то девчонку из Замоскворечья, богатую куклу. Боже мой, Боже мой! А давно ли…

Анна Павловна услыхала за стеной голоса и, вспорхнув мотыльком с кушетки, прильнула к замочной скважине.

– Конечно, милый Арик, все будет как ты желаешь. Я достану золотые приборы. Только боюсь…

– Чего вы боитесь, тетя Марго?

– Видишь ли, разница есть в летах.

– Странная вещь. Наполеон был не моложе, когда женился вторично. Наконец, тут общие мерки неприложимы. Я автор произведения, которое сделает, так сказать, эпоху.

– Что же это, что-нибудь вроде Чехова?

– Увидите завтра. Положим, не вроде. И что такое Чехов, странная вещь? Я знал его. Пустейший был человек. Только все пиво пил да смеялся.

– Арик, а предложение ты уже сделал?

– Нет, тетя Марго. Предложение я сделаю завтра после обеда.

– Ах, Арик, Арик! Никогда не откладывай до завтрего того, что можешь сделать сегодня.

Арий Петрович сухо откашлялся.

– Ну, не сердись, милый Арик. Уж очень мне жаль Анюту. Как она любит тебя.

– Не будем говорить об этом, тетя Марго.

– Боюсь я за нее. Умрет, бедняжка, как Вяльцева.

Арий Петрович еще раз кашлянул и вышел твердой походкой. Анна Павловна залилась слезами.

Именинный стол накрыли в актовом зале. Под горячим июньским солнцем тарелки, графины, букеты играют веселой радугой. Среди двадцати приборов блестят рядом два золотых, для Ария Петровича и Жени Арбузовой. Honny soit qui mal у репсе (Стыд тому, кто об этом плохо подумает <���фр.; девиз Ордена Подвязки>). Женя кончила курс с медалью и заслужила право сидеть за обедом у золотого прибора.

Ударило два часа. В комнату Анны Павловны влетели две первые ласточки, ее любимые ученицы Люля Соколенко и Галочка Бух.

– Ну что, Галочка, устроила?

– Устроила, Анна Павловна.