Array Сборник - Вечное возвращение. Книга 2 - Рассказы

Шмары подстрекающе хихикнули. Парнишки встали боком резче и определеннее. Перевернулось что-то и среди комсомольцев.

Волгаря же так и задвигало от сознания своей силы. Он заворочал плечами и уже злобно, с прямым вызовом, крикнул:

– Которая же, говорю! Ну?

Нависла грузная тишина. И ее нарушить смел только Волгарь. Но когда эта тишина сгустилась настолько, что душно стало дышать, в эту тишину вонзилось короткое и четкое:

– Я!

Против Волгаря встала Васка.

– А хочешь и я, ха.

Это сквозь закуриваемую папироску подал Клява.

Две дюжины разинутых ртов повернулись к Васке, и в тот же миг эти рты искривились и стиснули челюсти, вернувшись к Волгарю. Покривились и стиснулись они так же как и у Волгаря, точно лица парнишек были зеркалами.

Но эти зеркала все же не отражали всю ярость Волгаря.

Он, по-бычьи выкатив глаза, задвигал нижней челюстью, точно растирал песок зубами. Его руки бросались то в один, то в другой карман, что-то отыскивая и не находя. Он всем своим видом как бы говорил: «Ну уж погоди! Теперь-то погоди! вот сейчас, вот сейчас я! сейчас, сейчас!»

И эта подлинная ярость как-то жестко восхитила парнишек, возбудила в них чуть ли не жалость к Волгарю и толкнула их на его сторону. Не струсь Волгарь, и все бы ему простилось, даже сегодняшний обман, что он утопил Васку. Но в нравах не было у парнишек легко сдавать свои позиции.

Волгарь же, не найдя ничего в карманах и даже в своей ярости (а может, просто в ошеломленности) почувствовав, что «ждать» больше не будут, надо действовать, побежал к мусорной куче.

– У будки! У будки! – крикнул ему в помощь Коська и дьяволенком глянул на Васку.

Но уже Волгарь полубегом надвигался на Васку, как-то деловито взвешивая на руке полупудовый камень.

– Васка! Ай-яй!

– Стреляет!

– Петька!

Шарахнулась гамазуха. Волгарь же встал как врубленный.

Он встретил направленную на него Васкину руку, которая угрожала смертью.

Оторопь еще слепила глаза отскочивших парнишек, но и сквозь ее они все устремились к Волгарю. Жаль, до злости было жаль такого скорого и бесславного поражения Волгаря. У всех рвались слова: «Эва, лярва, с бобиком-то тебе можно, лярва». И почти дрожа от нетерпения, парнишки мысленно подталкивали Волгаря: «А ну же, ну! докажи! Сделай что-нибудь!»

– Хвати ее и хряй! – визгнул Коська и убежал.

И Волгарь «хватил». Но он что есть силы хватил своим полупудовым камнем по дереву. И, всплескивая клешем, пошел из сквера.

– Спутал! – скорее с облегчением, чем с сожалением проговорил Дворняжка.

И точно сдавливающий горло ворот расстегнули парнишки. Только тут они почувствовали, что Волгарь их все же насиловал.

– Фи-й! – беспощадно, хотя и трусовато пустил ему вдогонку Филька и торнулся, было, к своей новой знакомой Шуре.

Но, взглянув на Васку, шибко захлопнул свой рот ладонью и уставился на ее протянутую руку.

Да и верно, что это она. Вот Волгарь уже вышел на панель. Вот он уже подобрал с дороги чинария и закурил. Вот он уже завернул за угол, а Васка все еще ведет за ним протянутую руку. Одурела, что ли?

– Теперь видели его? – спросила всех Васка, держа по-прежнему руку.

И вдруг все разом задвигались, заговорили, захохотали, указывая на Васку.

Никакого, оказывается, бобика у Васки и не было. Просто она все время указывала на Волгаря пальцем. И все.

А в темноте показалось, что она бобиком ему грозит.

– Ну, а как же потом было?

Это комса у Митьки Пирожка спрашивала.

Пирожок сдунул пылинку с бюста Ильича, потом подтолкнул пальцем свисившийся со стола журнал в обложке с мавзолеем и поддернул клеш.

– Волгарь запоролся. Сходил он раз на чердак, бельишко себе сменить. А хозяйка жабра была и за милюками. Милюки: «Слезай!» говорят. А он кирпичом в одного: «Не ваше, грит, дело в мою внутреннюю политику касаться». Тут мильтон ему рукояткой шпайки в рыло. А Волгарь – в бутылку.

– Я, – грит, – на вас, лярвы, прокурору касацию вынесу. Нет вашего права чужой рыльник портить. Не вор я вам какой.

Ну, его в дежурке и спрашивают: «Как же ты не вор? А узел?»

– Дык очень просто. На Октябринах я был. Известно, не выдержал, выпил. А утром, отчего и не знаю, спать захотел. Вот я пошел искать, где покимарить бы. Да и позвонился в одну квартиру.

– Кого дьявол сунул?! – заорал мне кто-то.

Вижу, горловить может, а думаю, мне бы твою плевательницу увидеть, может и сплантуем.

– Дайте, – говорю, – попить, гражданин. Страсть хочу.

– Сейчас дам, подожди.