Александр Перегудов - Весенние зори [Охотничьи рассказы]

Увядала природа, предчувствуя скорую суровую зиму, но это увядание было так же роскошно и красочно, как и весеннее пробуждение; только тихая непонятная грусть сквозила во всем, все насыщала и чаровала: и небо, и землю, и деревья, и травы.

С каждым днем крепчают утренние морозы, и вот наконец наступает время, когда и в полдень не тают в лужах корочки льда. Пустеет и глохнет Казенник, улетают птицы, осыпаются листья, яркими шуршащими коврами устилающие землю. В начале октября в окрестных полях зазвенели собачьи голоса, неутомимые гончие погнали зайцев, забухали в морозном воздухе ружейные выстрелы. Шумом и гамом наполнились засыпающие перелески. Этот шум и выстрелы волновали и пугали лис. Они забирались в чащи, в тростники, путали следы в надежде обмануть собак и, охотясь за мышами, тетеревами и рябчиками, не забывали об осторожности.

Осень была сухая и морозная. Дождей почти не было. Сухой и жесткий воздух, твердая земля, покрытые льдом затоны и заводи просили снегу, мягкой пороши, на которой непонятными письменами отпечатаются следы зверей и птиц, протянутся ровные ленты от лыж, захлестнут и окружат перелески. Хочется скорее того времени, когда зима сказочно красивыми уборами, причудливыми кружевами разукрасит леса, осыплет их миллионами искр, и хрустально-белые, прозрачно-хрупкие дни воцарятся в Казеннике.

И вот наконец выпал за ночь первый снежок. Пуховой пеленой окутал луга, поля и перелески. Воздух сделался мягким и ласковым, земля — белой и безмолвной.

Рано утром, еще до рассвета, вышел из избы Иван Белый, вышел… и ахнул от изумления и радости. Как и в прошлые годы, незаметно подкралась пороша. Лихорадочно засуетился Иван. В избе быстро поставил самовар, и не успел еще вскипеть он, как все охотничьи принадлежности были приготовлены: и ружье, и патронташ, и сумка с краюхой хлеба и куском свинины, и обласканный Заграй нетерпеливо повизгивал в хлевушке.

Хотя еще и рано было, но охотник торопился, обжигаясь, пил чай, не пережевывая, глотал куски хлеба. Что-то острое, манящее тянуло в Казенник — поскорее хотелось услышать медный бас Заграя, увидать ошеломленного зайца или красно-бурую красавицу лису.

Наконец все готово. Ушастая шапка плотно нахлобучена на голову, короткий полушубок туго стянут ремнем, в валенках тепло и мягко ногам.

На востоке теплится бледно-малиновая зорька, а вверху рассеивается серая муть. День обещает быть ярким и солнечным. Мягко оседает и ласково мурлычет снежок под ногами. Заграй рвется, дергает цепь. Северо-западный ветер дует прямо в лицо. Все это наполняет душу такими милыми и дорогими охотнику ощущениями, от которых становится бодро, радостно и весело.

Коротковское поле пройдено, начинаются окраины Казенника. В бледной синеве начинающегося зимнего дня спускает Белый с цепи Заграя. Глазами, полными нетерпеливого ожидания, следит за красивой и сильной фигурой любимца.

Убежал за перелесок гонец, протянув на снежной пуховой пелене узор своих следов.

Свернув крючок махорки, Иван закуривает, щурясь от дыма, и ждет.

Лиса, еще ночью свернувшись в норе, почувствовала, что на земле что-то изменилось. Ее чутье заметило влажность в воздухе, и рано утром, еще до рассвета, вылезши из-под корней, она увидела за ночь изменившийся мир с белым полем и пушистыми кустами. Ощущая во всем теле легкость и жажду движений, лиса медленно пошла из зарослей Казенника к коротковскому полю. Несколько ворон пролетело к деревне, прокаркав что-то на лету, и скрылось в той стороне, откуда едва ощутимо тянуло запахом дыма.

Писк мышей в кустах между кочками заставил лису остановиться и внимательно прислушаться. На белой пелене снега отпечатывались тонкие цепочки их следов, переплетались непонятными, волнующими узорами. А несколько минут спустя лиса с азартом охотилась за мышами, мышковала, позабыв все окружающее. Она бегала между кочками, разрывала в снегу сухие листья и землю, фыркала и, выкопав маленького трусливого зверька, с наслаждением пожирала его. Она не заметила, как постепенно поголубело небо, как розовые отблески зари заиграли в облаках. Она упивалась писком зверьков, их мягкими бархатными шкурками, теплой алой кровью…

И вдруг резкий, неожиданный звук, напоминающий о надвигающейся опасности, нарушил тишину Казенника. За ним — другой, третий, и вскоре отрывистый медный лай Заграя колоколом загудел над белыми полями. Лиса шмыгнула в кусты, но несколько мгновений спустя по ее следам бежал гонец с горящими глазами, с раскрытой пастью, могучий и страшный.