Борис Казаченко - С ружьем по лесам и болотам [Рассказы охотника]

— Максимыч! Да откуда вы все это знаете?

— Смотреть надо, дружок, и все примечать. Ты думаешь, вон там на большом вязе сорока зря так беспокойно кричит? Нет, брат, она, наверно, заметила что-нибудь живое. Видишь, как она перелетает с дерева на дерево и смотрит вниз? Пойдем, поглядим, что она там нашла.

И оба охотника, подозвав собаку и осторожно крадучись за деревьями, начали подходить к сороке. Максимыч сделал знак Саше остановиться и спрятаться за дерево. И вдруг из кустов вышла лисица, неся пойманного на болоте селезня. Почуяв людей, она мгновенно скрылась в кустах.

— Видишь, Саша, о ком нам говорила сорока! А приходилось ли тебе весной слышать шипящие звуки «чуушии, чуушии»?

— Да слышал. Так токуют тетерева.

— Правильно! А почему они иногда вдруг сразу перестают токовать? Не знаешь? Вот почему: значит их кто-то спугнул. Об опасности любая птица предупреждает своих птенцов или собратьев особым криком. Беспокойно заквохчет тетерка, спасая выводок, резко закричит куропатка; жалобно запищит перепелка. Резкий, курлыкающий сигнал подает на болоте своей стае журавль-вожак, завидев человека или опасного зверя. Все это надо знать и понимать.

Незаметно в разговоре они подошли к кочковатому мокрому болоту. Шагая и прыгая с кочки на кочку, Максимыч быстро подвигался к его середине, где в травяной заросли прятались утки. Саша по неопытности сначала то и дело срывался с кочек и увязал в болоте, но потом и он, наловчившись, начал шагать по ним уверенно.

— Максимыч! Вон справа зеленая трава без кочек, там ведь лучше будет идти, — сказал Алексеев.

— Нет, Саша, туда не ходи, там трясина: попадешь в «окно» — засосет тебя, и не вылезешь.

Так старый охотник-следопыт в дружеской беседе поучал молодого.

Шли года. И вот однажды в воскресный июньский день началась война.

К Волгину забежал Алексеев и объявил:

— Максимыч! Я подал заявление — иду на фронт добровольцем.

Военная судьба забросила Алексеева в белорусские леса. Он стал партизаном.

Однажды его вызвал к себе командир.

— Завтра днем пройдет большой вражеский состав, — сказал он. — Надо пустить его под откос. Железнодорожная линия здесь усиленно охраняется немцами, подход к полотну будет труден и опасен. Потребуется вся твоя охотничья смекалка, чтобы незаметно проскользнуть мимо охраны. Сможешь ты это сделать?

— Думаю, что смогу, — ответил Алексеев.

Перед рассветом отряд партизан двинулся к железной дороге. Кто-то предложил подобраться к полотну оврагом. Но Алексеев взял направление на обширное топкое болото, считавшееся непроходимым и поэтому не охраняемое.

Отряд продвигался с большой осторожностью. Начинался рассвет.

— Как я и предполагал, немцы находятся в овраге, — тихо сказал Алексеев.

— А как вы это узнали?

— Сороки застрекотали там беспокойно: они увидели людей. А кто же может там быть, кроме фашистов?

Оставив большую часть партизан у оврага и условившись, что по крику зайца они откроют огонь, Алексеев с остальными пошел на болото, где, по его предположению, охраны не было.

Подойдя к высокому дереву, он быстро, как белка, взобрался до его средины и начал осматривать болото. Он заметил большую стаю журавлей. Несколько журавлей, распустив крылья, приседали, подпрыгивали, покачивали головами из стороны в сторону и подбегали друг к другу. В этих движениях птиц было много своеобразной грации.

— Немцев нет, — сказал Алексеев. — Иначе журавлей здесь не было бы. Для этих весенних танцев они выбирают безлюдные, самые глухие болота.

Самец-вожак заметил партизан и издал резкий предостерегающий крик. Танцы прекратились. Журавли на мгновенье застыли в неподвижных позах, а потом, пробежав несколько шагов, поднялись и улетели.

Ступая с кочки на кочку, как учил Максимыч, и обходя особенно топкие места, Алексеев благополучно провел свой отряд к краю болота, где в кустах и залег в ожидании фашистского эшелона.

Прошло два часа. Наконец, на горизонте показался дым. Поезд приближался.

Пора! Пронзительный заячий крик пронесся над болотом, и в тот же момент раздались выстрелы партизан, отвлекавших на себя внимание охраны.

— Бегом! — скомандовал Алексеев минерам, вскочил с земли и, прыгая через кусты, стремительно помчался к железнодорожной насыпи. За ним бежали минеры.

Установив мину, партизаны бросились обратно в кусты. Машинист заметил партизан и начал давать тревожные гудки и тормозить поезд. Но было уже поздно. Быстро мчавшийся под уклон тяжелый состав не мог так скоро остановиться. В открытых дверях товарных вагонов начали появляться испуганные немецкие солдаты. Раздался страшный взрыв. Тяжелый паровоз, сброшенный с рельсов, врезался в песчаную насыпь. Вагоны с треском лезли друг на друга, разбиваясь в щепки…