Николай Лесков - Том 1

Марина (раздумчиво) . Скажи, пожалуйста… не знаешь ты, что это такое значит: что ты мне говоришь о нем, а мне его… совсем не жаль?.. Мне словно никогда его и не было.

Дробадонов.Что ты это говоришь-то это? Кого ты обманываешь?

Марина (пожав плечами) . Нет, право!

Дробадонов.Да это что ж такое?.. Послушай! Милушка! Марина Николавна!.. Да что ж ты молчишь?.. (Трясет ее за плечо; она сидит в том же положении.) Ты вот послушай-ка, что люди-то говорят: это хорошо, говорят, что он в сумасшедшем отсидится, а то бы, говорят, его за голову в каторгу сослали. И Минутка, как уезжал, это то же самое говорил… (Опять трогает ее.) Да что же ты пугаешь меня, что ли, Марина Николавна? (Трясет ее за плечо.) Ну, а если пугаешь, так я тебе и не скажу…

Пауза.

(Дробадонов смотрит на Марину.) Так и уеду в Питер… Да; вот через два часа и уеду, потому мне жаль его… я на него сегодня смотреть не мог… а ты каменная… сердце-то у тебя из стали, из стали сделано… Я бы, может быть, мог и тебя свести теперь показать его… да что ж брать бесчувственную… (В отчаянии со всей силы качает ее взад и вперед за плечи.) Да что же ты — окаменела, что ли!

Марина (не слыша) . Чего тебе?

Дробадонов.Да ты скажи, мол, отвяжись ты, что ли, прочь!

Марина (задумчиво) . Мне не нужно его видеть… Ты не слыхал, как женщины, которые от родов умирают, детей своих видеть не хотят, — так и он мне… (махнув рукой) не нужно! Я им измучилась… Я исслабела, все это в себе всю жизнь носивши… Теперь мне и его не жалко.

Дробадонов.Что ты это, девушка! Бог с тобой! Сто дней бодрилась — и вдруг на сто первом…

Марина. На сто первом кнуте, Калина Дмитрич, люди умирали.

Дробадонов.Перестань! стыдись! У бога много дней.

Марина. В лютой поре все дни бывают люты. (Вскинув головою.) Что мать моя у тебя, как живет? Успокой ты ее.

Дробадонов.Сударушка ты моя! Будь только ты-то в своем виде; а я не хвастал тебе: я ей уж келийку ставлю против бани на огороде и девчонку в няньки приставлю к ней.

Марина. Сбереги ее.

Дробадонов.Как мать родную, сберегу.

За сценою слышны шум и легкий треск, как бы пошатнулся забор. Челночек, при первом звуке этого шума, кидается к двери, откидывает крючок и теми же стопами, крадучись, опять скрывается.

Марина (протягивая Дробадонову руку) . Накажешь верить этому?

Дробадонов (сжимая ее руку.) Как счастья тебе желаю, как люблю тебя.

Марина (удерживая в своей руке его руку и глядя в лицо его) . Спасибо тебе за твою дружбу; два спасиба за твою любовь.

Дробадонов конфузится.

Чего ты застыдился? Мне кажется, что я уж вся истлела, что все равно, что нет меня… Что стыдиться, что любил? Я это знала.

Дробадонов (утирает слезу) . Да что ж с тобою?

Марина. Спроси ж вот! Исслабела.

Повторяется сильнее шум.

Дробадонов (в испуге) . Что это значит? Марина (спокойно) . Пойди, взгляни.

Дробадонов уходит.

Маринаодна и Челночек(спрятанный, но беспрестанно выставляющийся).

Марина. Одна! одна, целый век одна, а горя столько, что не знаешь, к которому лицом оборачиваться… (Пауза.) Калина Дмитрич поедет в Петербург, а я за ним вслед ночью уйду куда глаза глядят, и будь уж то, что в судьбе моей написано!

Те же и Дробадонов.

Дробадонов (вбегает встревоженный и смущенный, но старается скрыть это) . Скажи, пожалуйста, ты не помнишь, у нас, как мы здесь сидели, дверь заперта была?

Марина. Разумеется, была заперта.

Дробадонов.Гм, странно!

Опять шум, уже несравненно больший и постоянно увеличивающийся до следующего явления.

Шумит это ветер; а все дело скверно. Ты не сказала мне, что тебя видели.

Челночек крадется и снова откидывает крючок и опять прячется.

Там мать твоя с моею матушкой поссорились и… я не знаю… Мой совет… про всякий случай куда б нибудь тебе отсюдова пока уйти… Куда? (Думает.)

В это время шум вдруг увеличивается, дверь растворяется, и на пороге появляется Князев, а за ним еще видно несколько голов. Дробадонов бросается на них с неистовым криком, выбрасывает их за порог и схватывается за двери.

Га! так это вот кто вместе с бурею ходит! Марина Николавна, заступ дай мне! лом подай! пешню! (Держась за дверную скобу, борется с усилиями тех, которые рвут дверь снаружи.)