Николай Лесков: Статьи, предположительно написанные Лесковым

Примите и дайте место в достопочтенной вашей газете моим строкам: они малограмотны, но достоверны и заслуживают внимания тем более, что относятся к распространению трезвости, доброй нравственности и к благосостоянию жителей нашего отечества России.

30-го числа марта, в проезд мой по Дмитровскому тракту в столичный град Москву, остановился я для ночлега в деревне Хлебниковой, принадлежащей его сиятельству графу Дмитрию Николаевичу Шереметьеву. Деревня эта, можно сказать, довольно порядочная, жители в ней более исправные; на краю ее к Москве на горке есть питейный дом или просто кабак. Слово на горке помещаю потому, что в этот день пришлось мне слышать: один крестьянин, средних лет, зовет другого: «Пойдем, брат Иван Евстигнеич, в последний раз на горку, выпьем по шкалику и простимся с кабачком и целовальником Ефимом, ведь нынче был сход, и все единогласно дали подписку, чтоб отнюдь не пить вина, под страхом строгого наказания». — «Пойдем», — отвечал Иван, и оба поспешно пошли в кабак, действительно стоящий на горке. Взошедши в квартиру, я обратился к хозяину дома, только что пришедшему со схода из вотчинной конторы, находящейся в селе Троицком, в трех верстах от Хлебникова, и уже передававшему кому-то все то, что происходило на сходе, и спросил его: «Какая причина тому, что вы составили такой строгий приговор воздерживаться от вина? Помещик ваш человек хороший, в платеже податей, кажется, притеснений не бывает». — «Да, барин, — отвечал он, — и помещиком, и начальством мы довольны; но у нас до второй недели поста продавали вино по 5 р. за ведро, а теперь набавили еще 1 р. и продают по 6р.; да и вино-то стало гораздо хуже; это ведь откупщикам нажива, а нам крайнее разорение; авось этим дадим им урок». Потом он порассказал, что было на сходе, как все дружно приняли предложение об этом вотчинной конторы; и в заключение сказал, что составленный приговор пошлют в главную СПб. контору на утверждение, а потом публикуют, если будет можно, в «Московских ведомостях».

Из 4-х Бердичевских ярмарок Онуфриевская, начинающаяся 5 июня и кончающаяся 12, считается важнейшею. В прежние времена сюда съезжались и купцы из Галиции, Варшавы, не говоря уже о купцах каменецких, одесских и житомирских, татар с табунами лошадей из Крыму; но в настоящем году, вследствие шаткости кредита, безденежья, а в особенности вследствие открытия в Киеве дворянских выборов 1 июня, куда главные покупатели — помещики отправились, Бердичевская ярмарка была очень ничтожна.

Несколько купцов житомирских и каменецких, немного помещиков, множество факторов из разных местечек и городов, несколько австрийских или галицийских немцев [1] Под именем австрийских или галицийских немцев в Западной Руси разумеют: садовников, винокуров, овчарей, акробатов, пивоваров и пр., хотя бы они были из Пруссии. К ним причисляют аптекарей и даже лекарей, прибывших к нам с громким титлом doctores medicinae (Докторов медицины — Лат.), но удостоенных нашими университетами звания: medici tertiae sectionis(Медиков третьего разряда — Лат.). С учреждением медицинского факультета в Киеве, с появлением отечественных прекрасных медиков, эти ученые doctores medicinae, или на русскую монету medici tertiae sectionis, составляют редкое явление, и говорят, что в Подольской и Волынской губерниях, дававших преимущественно приют и хороший кусок хлеба, едва можно насчитать их 5 или 6 человек. Sic transit gloria mundi! (Так проходит земная слава! — Лат.) — Прим. Лескова. — вот и весь торговый люд, или, как в Западной Руси говорят, ярмарковичи (iarmarkowiczj). Хотя, судя по теперешнему началу лета, урожай будет прекрасен, но цены на хлеб довольно высоки. Так, на ярмарке четверть ржи была от 3 руб. 50 коп. до 4 руб., пшеницы от 4 р. 50 к. до 5 р., овса от 1 р. 25 к. до 1 р. 50 к., гречихи от 3 р. 50 к. до 4 р. Цена сена очень упала: пуд у евреев стоил 25 к. сер<���ебром>, а у крестьян можно было достать и за 20 к. Разница очень большая, еще в мае в Бердичеве пуд сена стоил 45 коп. с<���еребром>.

Нам пишут из Киева:

Киев очень беден банями, а зато содержатели их очень богаты деньгами. В Киеве, где с приходящим богомольным людом и христолюбивым воинством, занимающим нашу крепость, можно смело считать с лишком за 100 т<���ысяч> жителей, только три общественные бани, из которых одну, стоящую на «Новом строении» (часть города), почти нечего считать, потому что неудовлетворительное состояние, в котором содержится эта баня, давно отлучило от нее посетителей.