Андрей Дворников - Последняя сделка

Водитель Саша в ответ засуетился в видом, что не иначе как сейчас он свернет горы, найдет точку опоры и сделает какое-то хитрое устройство или приспособление. Но жена Леонида Львовича, Люся, жестом его остановила.

- Лелик - она умоляюще посмотрела на мужа - я же просила тебя хотя бы сегодня - ни слова о делах. Мы же в церковь...

- Послушай - перебил Леонид Львович - может не нужно это вовсе, перевод денег.

- Да Леля, посмотри, все твои друзья, да и не только друзья, ходят в дружбанах с боженькой. Давно все вымолили себе царство небесное. Так и нам не хватит. А здесь, хоть может и подороже, зато наверняка уж. Гарантию там может какую. Ты ж договоришься, Лелик, я знаю, ты у меня такой.

- Сколько раз говорить, не называй меня Леликом - жестко отрубил Леонид Львович и вышел к людям.

Одет он был в черный костюм, хотя в глазах читалось тяготение к красным тонам в верхней одежде. Могучие перстни перекрывали поступление крови к верхним фалангам, и то ли от этого, то ли просто так по прихоти, пальцы казались такими пухлыми, что вот вот лопнут. Тело величаво горбилось под натиском изделий из золота, золота и еще раз золота. Роста, правда, бог не жаловал, зато с массой было все в порядке. Правильные черты лысины блистали ярко выраженными интеллектуальными дарованиями.

Леонид Львович вдруг ощутил себя Петром Первым, а вокруг сгустились в поклонах холопы и просили помилования. Подай, подай, - шепнула Люся, и он одарил близстоящих холопов заранее припасенными купюрами русского достоинства, и рванулся в бой. Криками "Благослови, Господи" и т. п. холопы провожали своего нового государя.

На входе дорогу преградила говорящая котомка с надписью "На восстановление храма". Только чуть позже он понял, что за ней то ли пряталась, то ли ее держала какая-то бабка. То была Варвара. Но ее видно не было. Виднелись только торчащие руки и ноги. Так что складывалось впечатление, что эта котомка сама по себе ходит и чего-то там бормочет.

Леонид Львович отважно сунул в жерло ящика еще одну купюру и прошествовал в

храм.

В нос ударил запах тысяч непонятно чего. В душе его стошнило, а в продолжающейся реальности жена толкнула его вглубь туманной завесы этого непонятного мира .

- Э... где у вас тут... эта, - начал Леонид Львович, - а, слыш, кореш, да да, ты, с бородой. Отец Виталий, пригладив бородку и вытянув рот по горизонтали до ушей, походкой полной внимания заспешил к зазывающему.

- Серебряный?? Да ну ладно, - продолжал Леонид Львович, - тут у меня базар. Я это, чтоб время не терять, ты давай, где у вас здесь главный.

- Ой, вы знаете, собственно, иегумен отец Игорь сейчас в от?езде, но я за него, и мне вы можете полностью доверить ваше дело. Да.

- Че?

- Я говорю, иегумен в от?езде, я за него. Ну и чем смогу...

- Чего ты плетешь, старик. Какой иегумен, какой за него, ты за базаром следишь?

- Дык... я ж...

- Мне нужен главный. Этот самый, бляха муха, да куда ж Люська-то подевалась, - Леонид Львович окинул взглядом внутренности церкви и наткнулся на большую икону Христа с поднятыми перстами.

- О - о, вот он. Мать вашу, этот мужик мне и нужен, - и показал пальцем на икону.

Отец Виталий оторопел. Он никак не мог понять, на разыгрывают ли его.

- Да точно, он. Бородатый, волосатый и пальцы держит как надо. Правда рисовальщик, когда рисовал пальцы, видать-то и перепутал. Хм! Чего молчишь?

- Э... Извините, как бы это, но он, как бы то, нематериален. Да.

- Он что ! ? ! ?

- Нематериален. Вернее сказать, умер.

- Как? Когда?

- Да давно уже. Ага. Почти две тыщи лет назад.

- Две тыщи? Я не понял, старик, ты издеваешься? Тебе другой базар нужен - ща сделаем.

Отец Виталий нервно забегал пальцами в бороде. Дело пахло никак не ладаном. Живи себе, живи, а тут на тебе, как купол на голову. Еще эта карга Варвара все носится вокруг со своим ящиком. Мол, случайно мимо проходила. Неземным усилием воли отец Виталий выдавил из себя улыбку. Со стороны казалось, что он гримасничает.

- Вы не поймите меня неправильно, - орел стал выпутываться, - мы к вам относимся в величайшим уважением. Да. И я прошу извинения, что, это, мы вот так... с вами. Но поверьте, я ни в чем не виноват. Это, знаете ли, люди...

И он начал вводить Леонида Львовича в краткий курс библейской истории для детей дошкольного возраста. Те, у кого достаточно воображения, чтобы мысленно их переодеть, увидели бы, вероятно, такую картину: Санчо Панса под страхом смерти заставляет Дон Кихота читать ему сказки про доброго доктора Айболита. Причем у Дон Кихота была первая стадия малярии. Его не трясло. Его немного подтрясывало. А из гортани изливалось максимальное количество букв на единицу времени. Отца Виталия перло!