Асар Эппель: In Telega (cборник статей)

Как можно после этого писать: "мафиози из Солнцево"? Старых правил склонения никто не отменял, и фундаментальный академический "Русский язык" надлежащее правописание неукоснительно постулирует!

О, несравненные сотрудницы корректорских - не верите мне, не верите классикам, поверьте хоть розенкрейцеру русской речи Розенталю ( 37, 5б)!

Один коллега сломался и озаглавил статью "Непокоренный Сараево", и я его понимаю - он полагал, что читатель, то есть я, будем держать в уме слово "город". Но я (и читатель тоже) сразу обрели право писать "белокаменный Москва", и прошу коллегу нас понять - мы тоже держим в уме "город". А вот что мы держим в уме, когда залудим в какой-нибудь текст "официальная Париж", не догадаетесь. Столица Франции - вот что!

Кстати, кому положено знают, как быть с именованием "Сараево", хотя и не склонившимся перед неприятелем, но в падежах (и нечего тут прикрываться разными Осло и Торонто) склоняющимся как миленькое, иначе не видать бы нам строфы Арсения Александровича Тарковского:

Казалось, что этого дома хозяева

Навечно в своей довоенной Европе,

Что не было, нет и не будет Сараева,

И где они, эти мазурские топи?..

В школьных учебниках о сказанном (как, впрочем, о разном прочем) ни полслова (позорный уровень учебников тема особая!), - и опрошенные мной по задетой проблеме учительницы в замешательстве потуплялись, а значит, будущие аборигены нашей страны обучаются правильному языку в основном по нашим с вами - не по классикам же! - текстам и передачам, а тут как на грех на одной превосходной радиостанции, которую слушает (и правильно делает!) весь белокаменный Москва, сотрудники нетверды в падежных парадигмах своего места работы...

Но мы с вами, коллеги, все равно - экологи, мы - "зеленые", и я зеленею, когда вижу эффектный заголовок типа "Страсти по путане" или "Страсти по СССР", мол, "страсти по..." суть некие бурные коллизии вокруг чего-то.

Господи, Боже мой! Это не так! Это - симфоническая форма: passionеs secundum, представляющая собой ораторию о муках крестного пути на основе какого-либо евангельского текста. То есть - страсти (страдания) Христовы по Луке (по сообщаемому Лукой). Или - Матфеем, Иоанном, Марком. И только ими!

Значит, спектакль с идиотическим названием "Страсти по Бумбарашу" повествует или о мученичестве Спасителя в изложении пятого евангелиста Бумбараша, или Олег Павлович Табаков в консерватории не бывал, а Баха слушал только на баяне.

...На объекте Кашенкин луг в Щербаковском ремстройтресте, где я по молодости работал, был склад рукавиц, по ночам охранявшийся сторожем Бирюковым - дедом в тухлом зипуне, подпоясанном фильдекосовым чулком. В обществе двух безучастных дворняг, с голоду поевших всю траву за складом, старик сберегал брезентово-холщовую дрянь и с вечера расписывался печатными буквами о приемке материальных ценностей, ни разу не повторившись и выводя то Берюков, то Бирюкох, то Берюк, а то вообще - Пиирюю и, конечно же, Бирюкохф...

Но зачем припутывать сторожа, если лучше направиться с иностранными студентами в Думу, когда депутаты заведут ругню насчет, скажем, субсидирования куда-нибудь "869 миллионов 678 тысяч 561 рубля". Будущие русисты на депутатских падежах вмиг спохватятся, что взялись за язык великий, и слабонервные отпадут, а стойкие не дрогнут, со временем насобачившись понимать даже слог наших властей, успешно выражающих смутные свои мысли, как правило, с помощью уголовных лексем "разборка", "наезд на банк", "качать права", "сдать министра" и т.п.

Так что вот-вот мидовская нота укажет кому-нибудь зарвавшемуся: мол, "правительство РФ заявляет правительству Лямблии, что нам западло наблюдать беспредел в ловле бельдюги неправильными вентерями...".

И восторжествует орфографический бушмен - старина Бирюков.

II

ОДНОКОРЕННЫЕ ПОНЯТИЯ

Если вам приходилось в изумлении останавливаться перед необозримым фасадом готического собора, наверняка взгляд ваш сперва воспринимал его объектом общего плана.

Лишь намеренным усилием зрение переключалось на план средний, дабы из хаоса красоты, громадной скалой уходящего в небеса, возникли статуи и ниши, пинакли и аркбутаны, а вы подивились бы бессчетности пластических замыслов и вымыслов.

Крупный план тут оказывался доступен лишь в монументальных окрестностях портала, но и здесь уже избыток фигур и сюжетов возможности восприятия исчерпывал, тем более что в собор пора было входить, а там распахивался целый космос - с дымкой, с туманами, с калейдоскопами витражей, и - у высот соборного поднебесья - опять же с несметным числом статуй.