Александр Филиппов: Не верь, не бойся, не проси

После расставания со Славиком Ирина Сергеевна считала сперва невероятно тягучие дни. потом время потекло быстрее, однако тревога за сына так и не исчезла совсем, засела острой иголочкой и время от времени покалывала сердце. Забудется вроде, войдет в повседневный ритм, а потом, разбирая в шкафу, наткнется на вещи сына, и захолонет всю, руки опу-стятся. Выручало то, что письма от Славика приходили регулярно, короткие, но успокаивающие своей похожестью. Сын писал всякий раз, что новостей особых нет, что служить его определили при штабе, усадили за компьютер, который он успешно освоил еще в школе. Дедовщины, по его уверениям, в части не было, да и откуда ей взяться при штабе, где большинство служащих составляли офицеры? Ирина Сергеевна верила письмам, соглашалась радостно - вот ведь и в армии наконец стали ценить интеллект, и пока другие с автоматами по горам за террористами-сепаратистами гоняются, ее Славик своими навыками компьютерщика пользы не меньше приносит. Впервые за всю жизнь Ирина Сергеевна осталась совершенно одна, появилось время задуматься о себе. И все-таки одиночество тяготило Ирину Сергеевну. Она поглядывала по сторонам, примечая оказавшихся в поле зрения мужчин, но никого достойного внимания не обнаружила. Этажом ниже тихо жил пожилой вдовец, кажется, отставной майор, но на роль друга или жениха он подходил плохо. Возраст - явно за шестьдесят, грузный, с вечно недовольным будто, красным лицом - то ли пьющий крепко, то ли гипертоник, а скорее всего и то, и другое. Жена его умерла года два назад. Ирина Сергеевна почти не знала ее - так, здоровались при встрече в подъезде.

Ирина Сергеевна неожиданно вспомнила фамилию майора - Самохин! Слышала ее, наверное, от мамы. та знала многих по фамилиям и профессиям, и про Самохина рассказывала, что служил он по тюремному ведомству. Час от часу не легче!

В тот день середины мая исполнился ровно год со дня ухода Славика в армию, Ирина Сергеевна работала во вторую смену. Поликлиника пустовала. Дождавшись восьми часов, Ирина Сергеевна прикрыла окошечко регистратуры, заперла на легкий замочек дверь, спрятала ключ в условном месте и вышла на улицу. Прохладные тени от заледеневших как-то вдруг разом тополей перечеркивали наискось тротуары, в палисадниках, обещая ночные заморозки, цвела сирень, и прохожие не спешили по домам, радуясь тихому вечеру, а Ирине Сергеевне сегодня было особенно грустно.

Открыв дверь квартиры, с порога еще услыхала особенно пронзительный в нежилой пустоте звонок ошалевшего от одиночества телефона. Уронив пакет с хлебом, она поспешила к аппарату.

- Гражданка Милохина? - поинтересовался мужской голос.

- Я... А кто это... спрашивает? - чуть отодвинув от уха трубку, опасливо спросила Ирина Сергеевна.

- Из районного военкомата звонят. Мы к вам, Ирина Сергеевна... -голос помягчел, запнулся, потом промолвил скорбно: - с печальным известием...

"Все! - сразу догадалась она. - Это про Славика говорят".

И крикнула:

- Что?! Что с ним?!

Незнакомец на той стороне кашлянул, потом попросил хрипло:

- Да вы не волнуйтесь пока... То есть... точно неизвестно еще. Нас из штаба группировки в Ханкале информировали. И мы обязаны передать. Вот, зачитываю: "Прошу сообщить гражданке Милохиной И-Эс..." Это вы? Ну вот... "...сообщить, что ее сын, младший сержант Милохин Вэ И... пропал без вести..."

- Но позвольте! - взвизгнула так, что испугалась сама, Ирина Сергеевна. - что значит - пропал? Куда он мог из штаба пропасть?!

- Из штаба? - недоумевал голос на том конце трубки. - А по-вашему, он где служил? - Ей долго не отвечали, потом мужчина произнес со вздохом: Насчет штаба здесь ничего не написано. Сказано, что при выполнении боевого задания бронегруппа, в составе которой находился сержант Милохин, попала в засаду.

- Какая бронегруппа?! Бред какой-то, - негодовала Ирина Сергеевна.- Он же на компьютере... при штабе... Какая бронегруппа, где?

- В Чечне. В Аргунском ущелье, - терпеливо пояснил звонивший. - Так вот, в результате подрыва на фугасе и последующего обстрела боевиками... В общем, среди погибших ваш сын не обнаружен...

- А среди спасшихся? - уже осознав все, выдавила из себя Ирина Сергеевна.

- Там спасшихся не было. Но вполне вероятно, что ваш сын попал в плен. Извините.

Ирина Сергеевна выронила трубку, а когда подхватила ее, услышала короткие сигналы отбоя.

Глава 3

губы спеклись, язык распух и казался кляпом - шершавым комком свалявшейся овечьей шерсти. Так затыкали пленным рты кочевники в старину. Он где-то читал об этом. Какие, к черту, кочевники? Он что, сошел с ума? Какое отношение имеют они к нему, майору внутренней службы, начальнику медицинской части исправительно-трудовой колонии строгого режима, отличнику здравоохранения СССР. Приснится же такая гадость... Другое дело - зеки, они, как и зона, часто снятся, но ничего плохого ему, майору Новокрещенову Георгию Викторовичу, сделать не могут. Красный крест, больничка тюремная, медики неприкосновенны даже для уголовников. А он, Новокрещенов, не какой-нибудь зоновский лепила, а очень даже неплохой врач! Не чета этим вольным коновалам, избалованным импортной аппаратурой, которые без всяких там УЗИ, компьютерных томографов шагу ступить не могут. А он, бывалыча, стоило зеку в кабинет войти, с порога, только взглянув мельком, диагноз ставил и не ошибался никогда. Ну, почти никогда.