Александр Филиппов: Не верь, не бойся, не проси

Капитан Лобыничев, прозванный бойцами "Пекарь", умывался, голый по пояс, то и дело раздраженно стуча по носику походного умывальника сложенными в пригоршни ладонями. Воды явно не хватало, чтобы ополоснуть могучий торс ротного.

- А, Милохин! Во, блин, не умывальник, а доильный аппарат в колхозе "Заря коммунизма"! - косо глянув, приветствовал Славика командир. Свою необычную кличку он получил потому, что не мог произнести фразу длиннее трех слов, чтобы не вставить в нее заветный "блин". Так и пек их один за другим, приговаривая: "блин... блин..."

- Полей на спину из ведра... Уф-ф, хорошо! Слушай приказ. Через час ты со своим отделением выезжаешь для сопровождения группы прокурорских работников в район Аргунского ущелья. Пойдете в составе колонны, для усиления. С вами еще вэвэшники на бэтээре, "уазики" с прокурорами, СОБР или ОМОН. Ты, блин, молодой, дороги не знаешь, и вообще... Иди в арьергарде. Целей будешь. Возьми пятьдесят первую БМД, у нее движок понадежнее. А то заглохнешь на трассе и останешься с бойцами в горах куковать. Вэвэшники вас бросят. Им прокуроры дороже.

Славик слушал, лил на спину ротного из ведра холодную, с горных ледников докатившуюся сюда по каменистому руслу воду, стараясь не попасть на два полыхающих багрово рубца под правой лопаткой, куда полгода назад Пекарь словил автоматную очередь. Думали тогда - все, армейский бронежилет пулю из "калашникова" не держит, он больше так, для сугрева, от горных сквозняков. Жалели капитана, когда на "вертушку" грузили, решили - кранты ротному, а он через три месяца оклемался и опять здесь... Славику предстояло сейчас с пацанами, "гоблинами" необстрелянными, по серпантину пилить. Туда - справа гора, слева пропасть, назад - то же, только наоборот: слева гора, справа пропасть. Хорошо если и впрямь собровцев в сопровождение дадут, те мужики тертые, сколько лет из Чечни не вылезают. А если "чекистов" срочной службы из внутренних войск - дело дрянь. Там те же салаги, что и в десанте, только еще хуже обученные. Чуханы...

Вот и вышло так, что накликал в тот день Славик опасениями своими беду. Когда на горной дороге рванул под гусеницей боевой машины десанта фугас, видать, не рассчитали что-то духи, променжевались, пропустили колонну, и закладка сработала под замыкающей бээмдэшкой, а механик-водитель, тоже молодой еще, "черпак", год всего прослужил, заелозил по каменистой трассе, разматывая перебитую гусеницу, Славик успел-таки нырнуть в башню и скомандовать: "Огонь по склонам!". Он видел в запыленный триплекс, как улепетывают, подгоняемые хлесткими пулеметными очередями, прокурорские "уазики", и всем им, уносящим ноги из засады, наплевать, естественно, на застрявших громоздкой мишенью посреди дороги десантников.

А потом думать об этом стало некогда, потому что "духи" саданули по броне из подствольных гранатометов - раз, другой, сосредоточили на БМД огонь, застучали по бортам, как об стенку горох, автоматные пули, и в завершение достали-таки, ахнув из РПГ. Так бывает в симфоническом оркестре, когда наступает вдруг в визге скрипок и подвывании виолончели черед турецкого барабана, всегда неожиданно - бум-м! И все.

Очнулся Славик ночью, у костра, судя по нависающим над пламенем лохмам ветвей, в лесу - "зеленке", в окружении "духов". Огромный чечен, а может быть, и араб, в темноте они все черные, хрен их разберешь, наклонился над ним с кинжалом, похожий на великана-людоеда из детских сказок, и багровые отблески огня переливались на лезвии, кровянили его - широкое, отточенное до зеркального блеска, таким в один удар голову отсечь можно...

- Номер войсковой части. Твой фамилия. Фамилия командыра! - проревел людоед, сверкая алым кинжалом.

Славик не стал корчить из себя героя. Назвал номер части - кто ж его из окрестных чеченцев не знает, свою фамилию - все равно в военном билете записана, а его, судя по оторванному с мясом нагрудному карману куртки, "духи" изъяли, так что и упираться нечего - дольше промучают. Насчет ротного соврал, сказал, что фамилия Пекаря - Макаренко. Валялась в палатке ничейная, сильно растрепанная книжка этого автора, со странным названием "Педагогическая поэма". Славик эту "поэму" почитывал иногда - муть какая-то, неинтересная, а вот сейчас пригодилась. А то пока башкой контуженной что-то выдумаешь, потом забудешь, запутаешься...

- Аткуда родом? Кто атец? мать? - не отставал Людоед.

- Из города Степногорска, на Южном Урале, - признался Славик. - Отца нет. То есть, вообще-то он... Они с матерью не живут. Разведены. Он врач.