Николай Некрасов - Капитан Кук

– - Крови, Степка, крови! -- закричал Кук еще отчаяннее.

– - Что так поразило тебя? -- спросил друг.

– - Неужели я должен обречь остальную жизнь,-- произнес он, глотая влагу,-- на страдания, слезы, проклятия, вздохи, воспоминания веселые, предчувствия печальные, идеи мрачные и мечты прозаические,-- сказал Кук раздирательным голосом. (Я вам говорил недаром, что он играет в трагедиях.)

– - Постой! может быть, всё поправится,-- сказал друг с надеждою.

– - Увы!

– - Кто она?

– - Домна Семеновна Абрикосова.

– - И она отказала? странно!

– - Ужели вечно будем мы бездомны! -- произнес Кук и заплакал.

– - Не плачь! Домна не так жестока… Не понимаю, почему она отказала? Когда ты у нее был?

– - Я только от нее перед твоим приходом.

Тут друг внимательно оглядел Кука с ног до головы и захохотал пронзительно.

– - Теперь наконец я всё понял! -- произнес он торжественно и подвел Кука к зеркалу.

– - Знаю, видел! семи пуговиц нет, правая пола разорвана, на левой во всю длину сальное пятно,-- простонал Кук голосом недорезанного теленка.

– - А на шее-то, на шее что? -- сказал Евстафий.-- Носовой платок вместо галстуха, и весь в табаке…

– - О судьба! Ты ли обрушила на главу мою столь тяжкие бедствия? Крови, Степка, крови! -- И Кук опять выпил крови.

Евстафий хохотал.

– - И ты в этом костюме предлагал ей приятности своей особи?

– - Да… шила в мешке не утаишь.

– - Любовь без галстуха, любовь без штрифок! ха-ха-ха! И ты ничего не снял, не прибавил, приехав домой?

– - Ни йоты! -- отвечал Кук мрачно.

– - Бьюсь об заклад, что твоя неудача произошла от костюма! Ты, верно, показался ей шутом, полусумасшедшим!

Пока он так рассуждал, Кук, с своей стороны, доискивался причины небрежности наряда. Наконец он догадался. Идея о сватовстве была так быстра и неожиданна и так ему понравилась, что она в ту же минуту завладела всею полостию его ведения; он всё забыл… и удивительно еще, как он не забыл самой шапки!

– - Но всё равно! Она не любит меня… Любовь не разбирает, в каких видах, она проявляется! Не костюм, не суетные украшения -- на нее действует только личность… а она отвергла меня!

– - Постой. Всё поправится! Есть у тебя хорошее платье?

– - Как же! Всё новое, третьего года только сделал! Темно-зеленый фрак с плисовым воротником, малиновая жилетка с желтыми цветочками… галстух белый с красненькими полосками, брюки суконные.

– - Без штрифок? -- спросил друг нетерпеливо, с каким-то страшным предчувствием.

– - Да!

– - Ничто -- не годится!

Кук был как пораженный громом… кровь бросилась ему в голову.

– - Крови, Степка, крови!

– - Друг мой,-- сказал Евстафий после некоторого молчания, схватив его за руку,-- ты хочешь владеть ею?

– - Еще бы! -- произнес Кук едва слышным голосом, в котором изображалась вся внутренняя борьба этой великой души.

– - Есть ли у тебя в наличности пятьсот рублей?

– - Есть полторы тысячи!

– - Она будет твоею!

– - Она будет моею! Крови, Степка, крови!

– - Бери деньги с собой, пойдем к лучшему здешнему портному. Костюм повредил тебе, он же должен и поправить дело…

– - Ты уверен?

– - Как нельзя более… Великое дело брюки со штрифками!

Разряженный самым блистательным образом, капитан Кук подъехал к дому Абрикосовой. Он более отчаивался, чем надеялся. Только когда воображение рисовало ему собственную его фигуру, красивую, новомодную, он несколько ободрялся. Он спрашивал самого себя: что бы я сделал, если б был на месте Домны Семеновны? Вышел бы замуж за капитана Ивана Егоровича Кука,-- отвечал он с самодовольствием, вытягивая свои триковые ноги. Мало-помалу он убаюкал сомнение, и, когда всходил на лестницу, в душе его была одна надежда.

На последней ступени лестницы он встретил молодого человека.

– - Здравствуйте, Андрей Петрович! -- Но Андрей Петрович насмешливо поглядел на Кука, не поклонился и пошел далее. Сердце капитана вздрогнуло, он готов был закричать: "Крови, Степка, крови!" Но впору опомнился.

Более мы ничего не скажем о вторичном сватовстве нашего капитана. Он очень скоро возвратился домой и в этот день истребил необыкновенное количество крови. Когда он не пил, то вздыхал и произносил про себя:

– - Черт бы взял всех портных! деньги даром берут!

Мрачен и дик сидел капитан за завтраком. Он почти ничего не ел. Интересная виньетка полуштофа не привлекала уже его внимания. Темно было у него на сердце. Дверь отворилась; вошел Андрей Петрович Чугунов.