Николай Некрасов - Капитан Кук

– - Ха-ха-ха! вы шутите, мусье Кук! Вот уж, право, странно. Вы были всегда так степенны, так любезны, а тут вздумали шутить!

"Шутить! я шучу! И это сказала она, в самую торжественную минуту моей жизни… когда душа моя готова была излиться в страстном признании; когда рай и ад теснился в мою душу… и когда одно ее слово могло меня осчастливить… О нет, она не любит меня!.. Она никогда не может любить… Она -- холодная, безжизненная душа, которая отдала любовь свою в проценты, под верные залоги. А я, несчастный!" -- вот что продумал в одну минуту озадаченный Кук.

– - Прощайте, сударыня, прощайте! Вы меня никогда более не увидите, никогда!

– - Помилуйте, мусье Кук; право, я вас не понимаю, разве вы шутите… ваш костюм…

– - Мой костюм? мой костюм, сударыня, приличен благородному человеку моего звания и моей комплекции! -- воскликнул Кук и в это время увидел себя в зеркале.-- О ужас! О проклятие! Я в халате! -- вскричал он отчаянно и выбежал на улицу; хохот вдовы и Чугунова проводил его. Проклятая надпись "Дом надворной советницы Абрикосовой" мелькнула в глазах его и лишила душу нашего капитана последнего покоя.

– - Несчастный дом! На тебе никогда не будет надписано "Дом капитана Кука"!-- сказал он с горестью и поехал домой.

Соблюдая историческую достоверность, мы, однако ж, должны сказать, что капитан сделал утренний визит госпоже Абрикосовой не в халате, а в форменном сюртуке, который за старостью и худобою носился только дома и носил название халата. У капитана была страсть давать вещам не по шерсти кличку…

– - Крови, Степка, крови! -- яростно закричал капитан, вбегая в свою комнату.

Степка подал ему стакан красной жидкости, которую он выпил с жадностию.

– - Отелло! сколько разительного сходства в судьбе моей с твоею! Ты блаженствуешь… семейное счастие тебе улыбается… Дездемона -- ангел, Дездемона -- рай души твоей… вдруг… всё переменяется: Дездемона -- демон, ад души твоей… "Крови, Яго, крови!" --восклицаешь ты, и сердце твое разрывается… Так и я. Обольстительные мечты лелеют пламенную душу мою… Домна -- кумир мой, Домна -- лучезарная звезда моего счастия… Я ощущаю предвкусив ее объятий… подъезжаю к пой; самый дом мне улыбается… вдруг… адские проценты! демонский хохот ростовщика над бедняком, принесшим в заклад свое бедное сердце! Ха-ха-ха! у него ничего больше… каменный… вдова… дом… прекрасная… Я разорен! Крови, Степка, крови! -- вторично воскликнул Кук и опять проглотил стакан. Но ничто не успокоивает бедной души его. О, как тяжело потерять веру в людей, в счастие, в жизнь, в дев, в мечту, в каменные строения, в чистоту нравов; о, ужасно! Будь у него бронзовая голова на каменном фундаменте… он бы и тут не выдержал!..

Быстрыми шагами ходил он по комнате и в ужасном отчаянии ломал себе руки, скрежетал зубами, моргал бровями, кусал губы и т. д. В таком положении застал его Евстафий Андреич, франт, отставной поручик, задушевный друг капитана.

– - Что с тобой? -- спросил он, заметив необыкновенную мрачность Кука.

– - Ничего! -- отвечал Кук гробовым голосом. Слова его заметно подействовали на чувствительную душу Евстафия. Он понял без слов, что друг его в бедственных обстоятельствах. У него была страстная охота прослыть утешителем страждущих, и он начал так, голосом, проникающим до глубины души:

– - Друг мой! мы все люди, все человеки, все странники! -- Кук пожал ему руку, в знак согласия, и вздохнул.-- Итак, согласись, что не стоит роптать на трудности пути, когда он не бесконечен… Но если можно преодолевать эти трудности и находить для себя радости в скоротечной жизни, то зачем отчаиваться… будем бодры…

– - Нет, радость не для меня!

Погибну я, как пламень дымный,

Среди полей, среди глуши!

Умру -- и могила примет кости мои; сгнию -- и прах мой соединится с землей; исчезну -- и меня не отыщешь ни на земле, ни под землею! -- Тут Кук заплакал и упал к нему в объятия…

– - Кто погубил тебя? -- спросил он с участием.-- Она? Но для тебя не всё еще потеряно… Мир не вечен… Тебя ожидает другой мир, лучший дом…

– - Лучший дом! -- повторил Кук с некоторой надеждой.-- Который, в какой улице?

– - Дом, в котором успокоиваются все страждущие…

– - Дом призрения бедных? Да он казенный?! -- воскликнул Кук с прежним отчаянием.

– - Есть, говорю я, мир, где будут жить по смерти; где встречаются души любящие и страдающие для вечного, неизменяемого блаженства… Там ты найдешь ее!