Александр Вельтман - Радой

Суруджи приударил по лошадям; меня повезли. Вся толпа поскакала вслед за мною, и не прошло нескольких минут, как я увидел новые толпы вооруженного сброда вокруг огней близ селения. Мне казалось, что меня везут на шабаш нечистой силы.

Со всех сторон раздавались дикие голоса, которые пели:

Каруца моя и провожатые остановились подле освещенного боярского дома.

Тут только узнал я, что меня привезли в селение Калептино, главную квартиру Ипсиланти, предводителя этеристов.

— Фетмаршалу акас? Дома фельдмаршал? — спросил капитан Пендедека, которого я принял за атамана разбойничьей шайки.

— Хэ! Ипсиланти содус ку тота армия ла Тырговешти; нума эфор [10] Note10 командир (греч.) Дука акас! — отвечали двое арнаутов, стоявших на крыльце, подле входа в сени, с саблями наголо.

Я понял смысл сказанных слов: "Ипсиланти со всей армией удалился в Тырговешти, и в селении Калентине только эфор Дука". Его-то величали этеристы в песне своей маре инарал, великий генерал.

Меня ввели в дом. В передней комнате подле дверей, завешанных красным сукном, стояла толпа арнаутов, в роскошной своей одежде. Они заняты были продуванием, накладыванием и раскуркой трубок.

Вслед за капитаном Пендедекой вошел я в комнату, где на диване, свернув под себя ноги, сидел Дука, эфор этерии. Антерия [11] Note11 богатая верхняя одежда из шелковой с золотыми полосками ткани распахнулась на полы; красные широкие шаровары переливались под нею, как полымя; все туловище его было обернуто турецкою шалью, за которую заткнуты были на толстой золотой цепи часорник [12] Note12 часы (молдав.) с огромною связкою печатей и басман ; [13] Note13 платок (прим. автора) на голове была скуфья из шелковой материи, обшитая бумазеей. Перед ним стоял ломберный стол, а в жирной руке его утонула колода карт; он метал фараон. Несколько бояр в серых смушковых кочулах [14] Note14 шапках (молдав.) сидели вокруг стола, пыхтели дымом и гнули углы на пэ и транспорты.

— Чи есть? — спросил Дука.

Не ожидая объяснений Пендедеки, я подошел к Эфору, сказал по-французски, что я русский путешественник и что на дороге к Букаресту остановлен его арнаутами…

Я хотел высказать свое неудовольствие за это насилие и просить, чтобы он приказал проводить меня в Букарест или из круга расположения этеристов, но он не дал мне кончить речи, обратился к своим собеседникам, сказал им что-то по-гречески, и они вышли из комнаты. Потом, приглашая меня сесть на диван, хлопнул три раза в ладоши. Явились два арнаута, один с трубкой, другой с дульчецом [15] Note15 варенье, похожее на конфеты pommade (помадка) (прим. aвтора) и с кружкой воды на подносе. Я не отказался от азиатского обычного предложения — усладить горесть свою, прохладить сердце и питаться дымом надежды.

Когда мы остались одни, Дука таинственно спросил меня:

— Позвольте узнать, к кому вы ехали?

— Я просто проезжал из Австрии в Россию, — отвечал я.

— Хм! через Австрию! Здесь не дорога, вам надобно было ехать на Черновец, прямо из Австрии в Россию…

— Я хотел проехать по Дунаю, видеть Букарест…

— Нет, скажите, вы можете мне сказать… К господарю?.. Или к князю Ипсиланти?.. Вероятно, депеши…

— Уверяю вас, что я просто еду как путешественник, без всяких поручений.

— Теперь не время путешествовать без цели, — сказал Дука, усмехаясь. — Но все равно, мы понимаем… И во всяком случае, я обязан отправить вас к князю Ипсиланти. Его главная квартира в Тырговешти.

— Помилуйте! зачем мне ехать к нему? — вскричал я.

— Ни для чего больше, как для объяснения ему причины вашей поездки в Букарест. Теперь, милостивый государь, нет сношений ни с господарем, ни с Диваном мимо князя Ипсиланти. Хэ! мой! капитан Алеко! — вскричал Дука после сих слов.

Явился капитан Алеко в казацкой одежде из черного сукна.

— Вот этот господин проводит вас в Тырговешти, — сказал мне Дука, отдав приказание капитану Алеке.

Нечего было делать; я вышел.

— Где мой слуга? — спросил я у арнаута, не видя подле крыльца ни каруцы своей, ни слуги.

— Нушти! не знаю, — отвечал мне арнаут.

— Где каруца?

— Нушти! — повторил арнаут.

— Ни моего слуги, ни каруцы нет! — сказал я капитану Алеко.

Он стал расспрашивать у разного сброда людей, которые стояли на крыльце и ходили по двору.