- Насчёт книжек... - договорила женщина.
- Квартирных?
- Нет, не этих...
- А каких?
- Вот тех, которые... по которым... женщины гуляют... - спуталась женщина и вдруг покраснела.
- То есть это как?.. Какие женщины гуляют?.. - спросил Зосим Кириллович, поднимая брови и игриво улыбаясь.
- Разные женщины... которые гуляют, ночные...
- Те-те-те! Проститутки? - приятно осклабился Зосим Кириллович.
- Да! Вот они. - И, глубоко вздохнув, дама тоже улыбнулась, точно ей стало легче, когда она услыхала это слово.
- Ага! Ну-с? Н-да? Так что же-с? - начал спрашивать Зосим Кириллович, чувствуя что-то очень интересное и пикантное впереди.
- Так вот, насчёт этих книжек я пришла, - проговорила женщина и опустилась на стул, вздыхая и как-то странно встряхнув головой, точно её ударили.
- Ну-с... Заведеньишко открываете? Так...
- Нет, я для себя... - И женщина низко опустила голову.
- Ага... А где же старая книжка у вас?.. - спросил Зосим Кириллович и, пододвинув свой стул поближе к посетительнице, простёр свою руку к её талии и оглянулся на дверь.
- Какая? У меня не было... - вскинула та на него глазами, но не сделала ни одного движения, чтоб уклониться от его руки...
- Тайно промышляли, значит? Незарегистрированно? Бывает! Желаете быть на счету? Это хорошо... безопаснее, - становясь смелее в своих поползновениях, ободрил её Зосим Кириллович.
- Да я ещё впервой... - окнула дама и смущённо опустила глаза вниз...
- То есть как впервой? Не понимаю, - повёл плечами Подшибло...
- Только ещё хочу... Первый раз. На ярмарку приехала, - объясняла дама тихим голосом и не подымая глаз.
- Вот оно что! - Зосим Кириллович, отняв руку от её талии, отодвинул свой стул и несколько смущённо откинулся на его спинку.
Помолчали...
- Вот оно как... Да... это вы... что же? Нехорошо ведь... Трудно... То есть, конечно... Но всё-таки... странно! Я, признаться, не понимаю... как это вы решаетесь. Если, действительно, правда...
Опытный полицейский, он видел, что действительно - правда: она была слишком свежа и порядочна для женщин известной профессии. У ней не было тех характерных признаков продажности, которые необходимо отпечатлеваются на женской физиономии и жестах даже после ничтожной практики.
- Ей-богу, правда! - вдруг доверчиво склонилась она к нему. - На такое поганое дело иду - и стану я врать. Чего уж? Просто надо вести дело. Видите что - вдова я. Овдовела - муж-от лоцман, утонул в апреле в ледоход. Дети у меня, двое, - сын девяти годов да дочь семи. Достатков-то нету. Родных тоже. Сирота я взята была. А его, покойниковы, родные далече. Да и нелюбимая я ими... Как они достаточные, а я вроде нищей пред ними. Толкнуться-то некуда. Работать бы, конечно. Да много денег надо мне, не выработаешь с эстоль. В гимназии сын-то. Конечно бы хлопотать, чтобы без платы, но куда же мне, бабе? А сын-то, мальчонка... такой, знаете, умница... Жалко отрывать-то от ученья... Тоже и дочь... и ей чего ни то надо дать. А работой-то такой, ежели честной... много ли её? Да и сколько добудешь? И чего работать опять же? Кухарка ежели... то, конечно... пять рублей в месяц... Не хватит! Никак не хватит! А на этом деле - ежели кому счастье - сразу можно окормиться на год. Прошлую ярмарку наша же одна женщина четыреста с лишком схватила! Теперь за лесника вышла с деньгами-то, и барыня себе. Живёт... А ежели стыд... конечно, зазорно... Но только... и то ведь рассудите... Судьба, значит... Всегда уж судьба. Пришло вот мне на ум такое дело - так, значит, и надо - указание это мне от судьбы... И удастся оно - хорошо... не удастся, а только муку да позор приму... тоже судьба. Да...
Подшибло слушал её и понимал всё до слова, ибо у неё говорило всё лицо. Было в нём сначала что-то испуганное, а потом оно стало просто, сухо и решительно.
Зосиму Кирилловичу сделалось скверно и чего-то боязно.
"Попадись такой ведьме в руки дурак... всю кожу она с него сдерёт и всё мясо до костей снимет", - формулировал он свой страх и, когда она кончила, сухо заговорил:
- Я-с тут ничего не могу. Обратитесь к полицеймейстеру. Это полицеймейстера дело и дело врачебной инспекции. А я ничего не могу...
И ему захотелось, чтоб она ушла скорее. Она тотчас же поднялась со стула, наклонилась и медленно пошла к двери. Зосим Кириллович, плотно сжав губы и сощурив глаза, смотрел ей вслед, и ему хотелось плюнуть ей в спину...
- Так к полицеймейстеру мне, говорите? - дойдя до двери, оборотилась она... Её голубые глаза смотрели решительно и невозмутимо. А поперёк лба легла суровая, глубокая складка.
Читать дальше