Чингиз Гусейнов - Фатальный Фатали

Откинулся Кайтмазов в кресле:

- Аи да Фатали! Ну чего лезешь в драку?! - И вдруг жаль его стало, все жэ столько лет вместе работают, сколько плову он ел у Тубу-ханум! Случалось, по ночам дежурили в канцелярии, и Фатали рассказывал, ну да, это детское: "Могу ли я разбить?" - Неверие и - а вдруг? - изумление, что может, только захоти! "Эй, не разбей кувшин!" - предупредил Фатали Ахунд-Алескер.

Кувшин вдруг треснул и с грохотом раскололся. И часто потом думал, никак в голове не укладывалось, и чем дальше, тем чаще: с виду громадина, а сам хрупкий, неужто достаточно легкого удара?! "Колосс на глиняных ногах!" - усмехнулся Кайтмазов. Поседел, а о том же, вот оно, детское! - "Ох, чешется, по веревке истосковалась твоя шея!"

Хватают пятерых: "Отрубить им головы!" Но ведь фирман Шах-Аббаса: никаких кровопролитий! Повесить! А у Юсифа веревка обрывается! Еще, еще раз! Эй, новую давайте! Но - удивительное дело! - не успевают набросить на голову, тончает, вся уже истончилась. И рвется. "Ты бы еще, - подумал Кайтмазов, - вспомнил: "И повесить как следует не умеют у нас!" О, наивный!"

Ах вот почему: звезды предвещали казнь путем отсечения головы! Юсиф не успел, а палач сжег фирман.

- Но Юсиф ведь пропал! - оправдывается Фатали.

- Ты думаешь, пропавшие отыщутся? И Хачатур, и Мечислав, и Александр? Что же дальше?

Воины будут биться, ораторы возбуждать к резне... Новые Пугачевы и Разины... и тьма-тьмущая... как желтые-желтые пески... - и не остановишь! Кричать? Посадят в крепость. Писать? Сошлют. Бить тревогу? Но как? Еще придут на смену либералы! Не помнишь, чей стих?

Ты только что сочинил сам!

И восторг, - сколько их было, царских манифестов, на бумаге только, эти эФ, эта вязь: два кружка, а меж ними Алиф.

И объявят в церквах, мечетях, кажется, в синагогах, костелах; в церкви - в торжественный час литургии, а в мечетях - в пятничные проповеди:

"Божиею милостью мы, Александр Второй (имя по выбору), император и самодержец Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский, и прочая, и прочая, объявляем всем нашим верноподданным..."

Фортуна? В фору ферзя? Вы что же, возомнили себя Морфи?! Он только что блеснул на шахматном небосклоне как ярчайшая звезда, и Фатали, загоревшийся игрой (а вдруг поможет победить шаха-деспота и вернуть Юсифа?), расставил простые деревянные фигурки на раскладном бумажном картоне, не с кем ему играть, а научил игре князь Хасай, Фатали видел- у него подаренные Александром Дюма шахматные фигурки из слоновой кости, бело-синеватые турки-османцы в чалмах и с пиками, и темно-каштановые персы-шииты с топориками (а Уцмиев подарил Дюма атласный кошелек, бисером вышитый руками Натеван), и возможную свою игру (с Колдуном?) Фатали выразил стихами, сочиненными на загородной даче Коджори, куда вывез семью и застрял там, ибо в Тифлисе снова свирепствует холера: Уж некуда отступить королю, а ему объявлен шах! Король пленен: неужто мат?!

А Колдун, именующий себя порой факиром, неужто потерпел fiasco и оказался простым фокусником? И, увы, не знает как быть - не возвращаться же ко временам фаллического культа, хаосу и разгулу страстей? Сколько лет он отдал на поиски философского камня! А как верил, что хоть краешком глаза увидит, как возрождается феникс из пепла (сожженных Фатали бумаг?).

О, эти фолианты доносов, до которых - сколько лет уже прошло! - так и не доберутся!

Да, да, преодолев высочайшие вершины фарса, все выше и выше! и, выкарабкавшись из глубочайших пропастей фарисейства, ноги скользят, а ты выползай! из фальши! из липкого месива фразерства! эфемерные триумфы! фузейная пальба!

Что? Факел? А разве не было?! И флибустьеры, нанятые к горцам и орудующие у прибрежных вод, и сигнал им - раскачиваемый факел.

О, эти нескончаемые эФ, которыми усеяно поле, а уже пора, или время не подоспело? собирать плоды! может, финики? их привозили филистимляне и финикийцы фламандцам, фризам, франкам, фриулам-фурланам, флорентийцам, а уже близко финиш.

Часть третья,

ИЛИ КРАХ

И мчатся сквозь проклятия фатумных фанатиков, сгорая в пути, и обжигающее слово Фатали, и огненный дух его, - в Петербург! Лондон! Париж! Тегеран! Брюссель! к огнепоклонникам!

в Стамбул, куда прибыл и сам Фатали, эти зеленые отлогие холмы, чистые бирюзовые воды Мраморного моря, будто голубой шелк, и бухта, благодаря своей форме и богатству торговли получившая название Золотого Рога, - сам Аполлон указал императору Константину, где воздвигнуть ему столицу империи, Константинополь - Царьград, вожделенная мечта, а -подсказал оракул: "Слепой да не увидит красот, удобств и преимуществ!", неприступная крепость Порты Стамбул,