Рагим Гусейнов - Ключ дома твоего

С готовностью приняли протянутую в надежде мира руку родные Яшмы. Забыли былую вражду. И не было больше дома в роду Джуварлы, двери которого не открылись бы перед этой процессией, не было мужчины, который не вышел бы к ним на встречу с открытым сердцем. Впервые двое старейшин пожали друг другу руку и по мужски, крепко обнялись. Несколько дней праздновало село наступление мира, лица людей улыбались, всех их примирило крохотное дитя.

...

Семнадцать лет прошло, много свадеб было сыграно в обеих семьях, смешались бывшие непримиримые враги друг с другом и вместе с другими семьями Вейсали образовали большой клан, связавший родственными узами каждый дом, каждую улицу в нем. Но Айша, с каждым годом расцветая и пьяня, была единственной. Смеялась улица, услышав смех ее, подтягивалась молодежь, распрямляя плечи, когда она, прикрыв расшитым платком лицо, озорно поблескивая глазами, пробегала мимо в гости к многочисленным тетушкам как с отцовской, так и с материнской стороны, и везде она была не гостьей, а капризной хозяйкой.

Глава пятая.

Не по годам рассудительная, острая на язык, капризная, избалованная родителями и родными, Айша быстро стала душой всего Вейсали, везде в каждом доме были ей рады, казалось само солнце заходило к ним в гости, так освещалось все вокруг с ее приходом.

Но время беззаботной юности проходит, и в один прекрасный день каждая девушка чувствует, что вчерашние друзья уже краснеют в ее присутствии, когда она невзначай обратится к ним с вопросом, опускают вдруг вспыхнувшие глаза, и жарко становится им в самую стужу, да так, что рвут на себе они ворот, только пуговицы разлетаются в разные стороны. Вначале она не понимает всего этого, но постепенно, когда до нее начинает доходить, что все это связано с ней, что это она всему виной, новость эта поражает ее настолько, что она в один миг становится другой, и уже больше никогда не может быть прежней.

То же произошло и с Айшой. В один из дней, когда мальчишки побежали на речку, она вдруг остановилась, и те, кто был впереди, тоже остановившись, удивленно посмотрели на нее. Что же такое случилось, почему она остановилась, недоумевали они. А она, улыбнувшись, вдруг вежливо отказалась бежать дальше с ними к реке.

- Я не пойду.

- Почему?

- Мы с девочками пойдем в другой раз, - вдруг решила она, и все поняли, что она отныне уже не будет бежать с парнями наперегонки, и для нее начинается другая пора, не менее интересная, не менее волнующая, чем прежде.

- Хорошо, - сразу же согласились ребята и побежали дальше, оставив Айшу с девочками, которые как цыплята сбились в кучу рядом с ней у зарослей ежевики.

И как водится, вскоре среди тетушек Айши стали обсуждать тему ее замужества, рассматривалось множество вариантов, но все сошлись на том, что с такой своенравной невесткой не каждая свекровь уживется. Но с другой стороны, не в каждый дом входит кусочек солнца.

...

Ейваз был на восемь лет старше ее. Высокий, стройный, в ладно сидящей черкеске с серебреным пояском, на котором слева висел кинжал в ножнах с богатой инкрустацией. Его тонкие, черные как смоль усы выгодно оттеняли бледность его щек, а глаза, даже когда он улыбался, всегда оставались серьезными. И цвет их в зависимости от настроения часто менялся - от яркоголубого в обычные дни до стального, когда ярость душила его.

И дрогнуло сердце беззаботной Айши от этого взгляда, и может быть, впервые в жизни опустила она в смущении голову, не устояв перед его улыбкой.

- Смотри, засмущалась, - со смехом, нарочно громко сказал Гуламали, дружок Ейваза, вечно крутившийся с ним рядом.

- А тебе с того какая радость? Чего развеселился? - гневно сверкнув глазами на Гуламали, остановила его Айша.

-Ишь какая зубастая? Как бы не вырвали тебе твой острый язычок? засмеялся Гуламали.

-Руки коротки, как и все остальное, наверное, - прервала его Айша под хохот молодых людей, внимательно слушавших из перепалку.

Вспыхнуло от обиды лицо Гуламали, которого природа действительно обделила. Его полноватая, неуклюжая фигура с коротковатыми по сравнению с туловищем ногами корявым пнем сидела на коне. И хотя казалось, что при резком повороте его сорвет и ударит о землю, он крепко держался в седле, а сила в его небольших, полноватых руках была столь значительна, что многие не решались открыто выступать против него. В свои двадцать пять лет он еще не был женат. Ни в один дом не решился послать он своих сватов, боясь получить отказ. В детстве он ничем не отличался от сверстников, точнее, он не чувствовал тогда эту разницу, но с годами, когда его уродство стало явным, в отношениях между ним и его друзьями появились первые трещины. Уже не было беззаботного Гуламали, а был настороженный, подозрительный человек, вечно ожидавший подвоха и насмешек. Любой намек относительно природного увечья становился поводом для стычки, ссоры. Многие родственники и друзья отвернулись от него, только Ейваз по-прежнему тепло относился к нему, и он, Гуламали, одному ему прощал любую насмешку.