Рустам Ибрагимбеков: На 9-ой хребтовой

Мурад радостно закивал головой.

-- Обязательно приеду. Вы не против?

- Что вы, что вы, - пробормотал Мурад. - Счастлив буду.

- Ну, тем более, - рассмеялась Рена. - До свидания, а то ты торопимся очень. Извините.

Мурад потоптался на месте, глядя им вслед, потом пошел в том же направлении. Он шел примерно метрах в десяти, то и дело останавливаясь, прячась за спины прохожих. Иногда Джангира и Рену останавливали знакомые, тогда Мурад переходил на другую сторону и смотрел на Рену оттуда. Наконец он увидел, как Джангир вошел в подъезд ее дома.

Следующие несколько дней ничего нового Мураду не принесли. Рева так и не приехала на буровую, а дома, не успевал он умыться и сесть за стол, начинала свою ежевечернюю обработку мать.

- Я говорю, есть счастливые матери! Сегодня встретила Баладжу-ханум, свояченицу Бегляра, сына сестры покойного Меджида, - говорила она и в этот вечер своим певучим голосом, глядя на край стола и разглаживая скатерть. - Не нарадуется на детей своих и внуков! Самого младшего сына и того женила, а последняя война уже началась, когда он в животе у нее был. Скоро еще один внук родится.

- У нас наршараб есть? - спросил Мурад.

- Есть, - ответила мать, поспешила к большому дубовому буфету и достала гранатовый экстракт.

- Меня никто не спрашивал? - спросил Мурад, когда мать снова подсела к столу.

- Нет. Я вот к чему все это говорю, сынок. Пора бы и тебе семьей обзавестись. Зарабатываешь хорошо, я тебе все, что нужно, приготовила, хоть сегодня свадьбу играй.

- Хорошо, мама, хорошо, даст бог, и я женюсь.

- Дай бог, дай бог, - поддерживала Мансура. - Но и сам ты должен стараться.

- Хорошо, мама. Я устал очень, дай отдохнуть.

- Отдыхай, сынок. Ты, слава богу, человек взрослый, сам все знаешь, но и родителей не грех послушать.

- Наш долг - слушать старших, - ответил Мурад так, как отвечал ей всю жизнь.

- Да и присмотреться надо к семье, к невесте. А пока присмотришься, еще два года пройдет... - продолжала Мансура.

- Прошли те времена, когда годами присматривались, - вдруг возразил Мурад и встал из-за стола. - Сейчас как понравились друг другу, сразу женятся.

- И разводятся! Невеста должна быть из хорошей семьи. Это главное. Мансура принялась убирать со стола.

- А где Солмаз? - спросил Мурад.

- На дежурстве в больнице.

- Мне нравится одна девушка. Мансура отставила в сторону тарелки.

- Кто такая? Мурад замялся.

- Ты ее не знаешь. Она журналист, писатель.

- Уж не нашего ли Джангира знакомая?

Мурад мотнул головой. Наступило тягостное молчание.

- Хорошая девушка, - прервал тишину Мурад. - Ты не думай...

- А я и не думаю! Если девушка таскается в дом к холостому мужчине, то и думать нечего - все понятно, все как на ладони! Не ожидала я от тебя такого. А что скажут соседи, родственники? "Прежде чем он привел ее в дом, она путалась с Джангиром", - передразнила Мансура кого-то.

Мурад, растерянный, молчал.

- Знай, если ты приведешь эту в дом, я уйду. В одну дверь вы войдете, а в другую я выйду. Такого позора не перенесу!

Мурад быстро переоделся и под причитания матери выскочил во двор. Поздоровался с расположившимся за чаем на балконе второго этажа прокурором.

- Добрый вечер, дядя Ибрагим. Джангир дома?

- Дома, дома, поднимайся. Давно не видел тебя, не заходишь к нам. Мансуру вижу, Сабира вижу, Солмаз глаз радует, а тебя нет.

- Работаю, дядя Ибрагим. Сами понимаете, море...

Мурад протиснулся между перилами балкона и стулом Ибрагима и вошел в дверь прокурорской квартиры.

Джангир стукал на пишущей машинке. Увидев Мурада, он вскочил на ноги.

- Привет, привет! Какой ты молодец, что зашел! Садись сюда, здесь прохладно. Сколько дней тебя не было?

- Четыре. Как встретил вас на улице, с того дня сидел там. Штормовая.

- А Рена спрашивала о тебе. Что-то ей неясно из ваших нефтяных дел. Джангир улыбнулся и хлопнул Мурада по плечу.- Арбуз, дыню, виноград - чего душа хочет?

- Честное слово, ничего. Только что ел. Я на минутку.

- Всегда ты так. Может, в нарды поиграем?

- Нет, нет, я... дело небольшое...

Джангир поднялся было за нардами, но снова сел. Мурад помялся.

- Джангир, ты мой брат, не обижайся на меня и будь откровенным.

- Конечно, конечно. Говори, не стесняйся.

- Не знаю даже, как сказать... Я тебя прошу, скажи мне правду: что между тобой и Реной есть?

Вопрос показался Джангиру оскорбительным. Черт возьми, до чего же он докатился, если эти люди считают возможным так безцеремонно лезть в его интимные дела! Он вырос с ними, никогда не давал им понять разницу в развитии, положении. Да, да, хватит закрывать на это глаза - и положении! Уж не думают ли они, что он будет выворачиваться перед ними наизнанку каждый раз, когда им заблагорассудится?