Лидия Чарская: Тетя Душа

Тетя Душа — старая барышня, но совсем особенная старая барышня, какой еще никогда не было и наверное уже не будет никогда.

По крайней мере, кто не взглянет на милое, кроткое, всегда оживленное лицо тети Души, с сетью мелких морщинок вокруг глаз и на лбу, на её ясные, голубые, чистые как у ребенка, глаза, тот невольно подумает про тетю Душу: что за чудесная семьянинка-мать должна быть эта маленькая женщина! А между тем, тетя Душа никогда и не была замужем. Когда, будучи еще хорошенькой восемнадцатилетней девушкой, она полюбила одного молодого человека, очень честного и очень бедного, её отец строго-настрого запретил ей выходить за него замуж, до тех пор пока не увеличится заработок молодого человека, ссылаясь на благоразумный вывод: с голоду, что ли, захотела помереть?

И тетя Душа, с детства, привыкшая подчиняться своему строгому отцу, подчинилась ему и теперь безропотно и покорно. Молодые люди расстались, дав взаимную клятву соединиться при первой же материальной возможности. «А если паче чаяния, — добавил молодой человек, — судьба улыбнется мне, и я разбогатею, то жди меня; ровно через пятнадцать лет я приду за тобой и найду тебя, где бы ты не находилась, дорогая моя». И он уехал; сильный сознанием важности возложенного на него долга — добывать верный кусок хлеба для своей будущей семьи. А молодая девушка погрузилась в мелочные заботы о хозяйстве, чтобы как-нибудь уменьшить скуку по уехавшему дорогому существу.

После смерти отца внешняя жизнь из родительского дома перекочевала в дом женатого брата, и тут-то и началась та жизнь, полная самоотверженной любви и пользы ближним, на которую была так способна душа этой маленькой девушки. Жена брата, слабенькая, болезненная женщина, без малейшего колебания передала всех своих троих детей на попечение тети Души, так как сама не имела физической силы воспитывать их.

И последняя блестяще оправдала возложенную на нее обязанность.

Дети были обязаны своим воспитанием исключительно тете Душе. Она, буквально, вырвала из рук смерти заболевшую дифтеритом старшую девочку, бледненькую, слабенькую Симочку. Как настоящая сестра милосердия, ухаживала она за отбывавшими неизбежную повинность в виде кори и скарлатины обоими мальчиками-близнецами Стивой и Мишей. Она же первая сложила их крошечные ручонки для молитвы, научила их непокорные детские язычки лепетать священные слова молитв: «Отче Наш» и «Богородицу». Не доверяя нянькам, она собственноручно каждое утро обтирала их люфой, смоченной водой с одеколоном, согласно предписанию врача, варила им какао; учила их, читала им, гуляла и играла с ними. Когда же они поступили в гимназию, первые два года она сама отводила их в классы и, по окончании их, встречала и провожала домой.

Словом, у тети Души, казалось, не было собственной жизни: она жила исключительно жизнью своих питомцев. Правда, иногда, уложив их в постельки, перекрестив по несколько раз каждого, и, убедившись, что дети спят, она подходила на цыпочках к окну, приподнимала край шторы и долго смотрела на темнеющее небо и ласковые звезды, испытывая при этом какую-то необъяснимую щемящую тоску.

И в такие печальные минуты эта маленькая худенькая, голубоглазая девушка думала, что где-то далеко-далеко от неё на это самое небо, на эти звезды смотрит дорогой, любимый ею человек. И она твердо верила, что он тоже думает о ней, как и она о нем, и он весь полон преданности и привязанности к ней, далекой своей невесте. На груди тети Души висел золотой медальон с его изображением: с этим медальоном она не расставалась никогда.

Это случилось на девятый день кончины жены брата.

Она умерла от чахотки. Смерть её не являлась неожиданностью для её семьи. Напротив, все давно уже примирились с печальной необходимостью скорой потери, и ждали с тоской исхода, могущего облегчить муки несчастной страдалицы.

Наконец, исход этот наступил. Матери семьи не стало.

Тетя Душа, успевшая уже привыкнуть к стонам и капризам труднобольной, сданной на её попечение, так сжилась с постоянными заботами о чахоточной золовке, что не чувствовала никакого труда в уходе за ней и горько оплакивала теперь умершую Марию Александровну.

Дети мало видели в последний год мать, несмотря на совместную жизнь, благодаря её болезни, тянувшейся бесконечные годы.

Шестнадцатилетняя Симочка, четырнадцатилетние близнецы Стива и Миша своим воспитанием и уходом за ними были целиком обязаны тете Душе. Мать свою они, до последнего года её жизни, видели только по два раза в день, утром и вечером, когда они являлись здороваться и прощаться в комнату больной, так как малейшее волнение и долгие разговоры были строго на строго запрещены пользовавшим Марию Александровну врачом.