Георгий Иванов - 'Истоки' Алданова

Алданов явно любит народовольцев несравненно больше, чем остальных своих героев, и эту любовь не может - или не хочет - скрыть. Все в романе изображено им, если не беспристрастно, то бесстрастно. В изображении революционеров в Алданове чувствуется неподдельная страстность. До напряжения и убедительности сцен подкопа, взрыва и цареубийства в "Истоках" поднимается, пожалуй, только еще полстранички (232 первого тома), начинающиеся: "Он проснулся часа через полтора...", удивительные по простоте и силе.

Особое отношение Алданова к народовольцам выражается еще и в том, что их он почти не наделяет "общеобязательными" в глазах Алданова человеческими свойствами. Говорю "почти", потому что, хотя и вскользь, и очень осторожно,нет-нет и мелькнет то в том, то в другом из них знакомая нам черточка эгоизма, честолюбия или пошловатого позерства, как, например, в монологе Гриневицкого в кафе. Алданов, вероятно, убежден, что все люди таковы, что "иначе не бывает", что эти черточки необходимы, чтобы его любимые герои не показались бы чересчур абстрактными и нереальными.

Может, пожалуй, получиться впечатление, что я выискиваю то, что мне кажется недостатками Алданова, и не вижу или не хочу видеть его достоинств. Конечно, это не так. Писательский блеск Алданова, от его сухого, четкого стиля до мастерства, с которым он пользуется своей огромной эрудицией - мне так же очевиден, как и любому из его бесчисленных почитателей, русских и иностранных. Спорить с тем, что Алданов первоклассный писатель, я меньше всего собираюсь. Тем более, что это значило бы опровергать самого себя: я не раз, в свое время, высказывался в печати об Алданове очень определенно. Если я здесь выступаю отчасти против Алданова, то только потому, что отдаю себе отчет в его писательской силе. Именно в ней, по-моему, и кроется "вред" Алданова...

Повторяю: на что направлено в "Истоках" мастерство, ум, знание, блеск? Почти целиком на разложение, опустошение, всеотрицание.

Философия безверия и скептицизма, которой насыщены романы Алданова, отчасти напоминают Анатоля Франса. Литературная судьба последнего, кстати, очень поучительна. Слава и влияние на умы Франса, достигнув в первые годы после войны 1914-1918 гг. апогея, вдруг, внезапно, померкли. Франс оставался тем же, что был, книги его не потеряли ни своего блеска, ни занимательности, ни своеобразия... Но вдруг, и чуть ли не в один год,- Франса разлюбили, перестали читать, отвернулись от него... Эта резкая перемена была ничем иным, как проявлением инстинкта самозащиты послевоенного читателя. Реагируя так на Франса, этот французский и европейский читатель защищал свое нравственное здоровье, расшатанное испытаниями первой войны. Резкость этого читательского отпора показывает, что и тогда самозащита от ядовитого отрицания, распространявшегося от книг Франса, была очень сильна. А были это баснословно благополучные, по сравнению с нашим, времена. И читатель, так на Франса реагировавший, был человеком, не только сохранявшим жизнь, традиции, правовой порядок, нравственные и государственные устои, но и человеком из стана победителей, в те годы, когда победа сохраняла еще весь свой вес... В какое сравнение могут идти нравственные потрясения и страдания, которые этот читатель перенес, с "неупиваемой чашей" русских страданий, тридцать третью годовщину которых будет скоро праздновать под пушечные салюты и громовое ура "самая счастливая страна мира"... И перед нами русские читатели, у которых (кроме этих страданий) не осталось ничего, кроме русского прошлого и опирающейся на это прошлое надежды на будущее...

Говорят: "талант обязывает"... Мне кажется, что в нынешних "исключительных" обстоятельствах еще в большей степени обязывает престиж. Имя Алданова бесспорно самое прославленное из имен русских современных писателей. "Истоки" не только прочтет каждый русский эмигрант, "новый" и "старый", но и множество иностранных читателей. Большинство из них прочтут "Истоки" не только как увлекательную и блестящую книгу, но вдобавок как книгу писателя, которого давно чтут и словам которого заранее верят. И вот иностранцы узнают лишний раз, что Россия, в лучшую свою пору, была такою, какой ее изображает знаменитый и независимый русский "историк". "Новых эмигрантов" роман Алданова обогатит, кроме этого отрицательного изображения почти неизвестного им русского прошлого, еще и тонкой прилипчивой проповедью неверия и отрицания. А эмигрант старый с горечью задумается - кто же все-таки прав? Он, несмотря на все, продолжающий гордиться русским прошлым и верить, опираясь на эту гордость, в русское будущее, или так красноречиво и убедительно разрушающий эти "иллюзии" Алданов. Короче говоря - первоклассная по качеству книга принесет больше вреда, чем пользы, и вред этот вряд ли искупят ее художественные достоинства... Последние, повторяю, велики. Но все-таки, если бы это было возможно, следовало бы отложить чтение Алданова до лучших времен, когда все раны зарубцуются...