Георгий Иванов - Рассказы и очерки

...В стеклянном тумане висят мосты, две тонких золотых иглы слабо поблескивают, над гранитной набережной стоят дворцы

И мчатся узкие санки

Вдоль царственно-белой Невы...

Какие-то люди ходят по улицам, какие-то события совершаются. А как же:

Живи еще хоть четверть века,

Все будет так. Исхода нет.

Нет, исход есть. И какой еще исход. "Живи еще хоть четверть века". Но четверти века жить не пришлось...

Вот молодой Блок читает стихи, и вот уже он

Спохватился - сорок лет...

Хвать похвать, а сердца нет.

Разве, правда, нет у него больше сердца? Или просто:

...Земное сердце уставало,

Так много лет, так много дней,

Земное счастье опоздало

На тройке бешеной своей?

И он:

Наконец смертельно болен?..

И вот уже хоронят "испепеленного" Блока.

...Вот крещенский парад - урра! "Боже, царя храни!" И вот вместо оранжево-черного императорского штандарта - красная тряпка над Царскосельским дворцом. И в одном из окон, отрекшийся, арестованный

...Странно царь глядит вокруг

Пустыми, светлыми глазами.12

* * *

...С начала царствования Александра III "ликвидация" былого величия Петербурга шла уже вовсю, "на всех парах", во всех направлениях. В начале XX века она "дошла до точки".

В этом "планомерном" сведении на нет всего, что было в Петербурге исключительного и неповторимого, что делало из него подлинный мозг страны, не было - да и не могло быть - чьей-нибудь сознательной злой воли. Напротив, люди, так или иначе способствовавшие вырождению Петербурга, лично - невинны. Никто из них не отдавал себе отчета в деле своих рук. Каждому от царя и его министров до эсеров, охотившихся за ними с бомбами - искренно казалось, что они не пилят сук, на котором сидят, а напротив, предусмотрительно окапывают тысячелетние корни "исторической России", удобряют каждый на свой лад почву, в которую эти корни вросли. Столица мельчала, обезличивалась, вырождалась - и люди, которые в ней жили, распоряжались, строили, "охраняли основы" или старались их подорвать - тоже мельчали и вырождались. Никто уже не мог ничего поправить, никто не понимал безвыходного трагизма обстановки. За всех действовала, всем руководила судьба... если угодно, Рок.

Как бы там ни было, Петербург все быстрей и неудержимей катился по наколенной плоскости туда

Где нас поджидала Чека...

* * *

...Главный фасад - на Неву - восхитительного здания Адмиралтейства застроили безобраз-ным театром Неметти и другими уродливыми доходными домами. Должно быть, Морское Ведомство великой страны никак не могло обойтись без этой жалкой "доходной статьи"... На Невском, как грибы, вырастали одно за другим "роскошные" здания - настоящие "монстры", вроде магазина Елисеева или дома Зингера.

В последнем, между прочим, обосновался журнал, как нельзя более соответствующий и стилю здания и вообще захлестывавшей Петербург предреволюционных годов безвкусице. Вл. Крымов, издававший "Столицу и Усадьбу", не мог пожаловаться на неуспех. Продавалась она нарасхват. Петербургские псевдоэстеты были в восторге от ее внешности, "роскошной" меловой бумаги, рекламных репродукций и столь же "роскошного" содержания, где разные "Юрочки" Беляевы, Агнивцевы и сам "редактор-издатель", Нововременец второго разряда, изощрялись в одеколонно-парикмахерском снобизме.

Подзаголовок "Столицы и Усадьбы": "Журнал Красивой Жизни" действительно не обманывал. Уже с объявления о подписке "красивая жизнь" властно вступала в свои права: "Контора: в лифте на четвертый этаж. Редакция - Каменный остров, собственная вилла!"

Знамение времени: в гостиных и кабинетах светских петербуржцев, где теперь искренно наслаждались этим, с позволения сказать "художественным", изданием, в 80-90-х годах лежал замечательный сомовский "Вестник Изящных Искусств" - предтеча "Старых Годов". Теперь же "Старые Годы", шедевр вкуса и знаний, расходился в ста экземплярах и существовал исключи-тельно благодаря меценатству Вейнера. Тут уместно напомнить о трагической судьбе этого большого знатока искусства. Еврей по крови, он - большая редкость! окончил Александров-ский Лицей. И за эту "привилегию", которой очень гордился, заплатил жизнью: расстрелян большевиками как "глава" фантастического "заговора лицеистов".

* * *

Каменноостровский соединял Марсово поле с островами. Лучшего сочетания для гармоничес-кого расширения столицы нельзя было и придумать. Все было заранее "дано" - только не порть! Элегантно выгнутый Троицкий мост соединял оба берега в самом широком, самом царственном месте Невы. За мостом обширная Петровская площадь и за ней - прямая, как по линейке прочерченная линия проспекта - петербургские Champs-EIysees!..