Накинув на себя старую отцовскую стеганку, долгими часами сидел он на камне у ворот. Весна в том году пришла теплая. Еще до конца апреля зазеленела трава, запели птицы, в озерах заиграли белые сорожки. Женщины, проходя по улице, на минутку останавливались около дома Габдуллы и, глядя на мальчика, тихо перешептывались между собой: "Бедненький..." А некоторые концом рукава потихоньку вытирали слезы. Габдулла еще плохо понимал, что такое отец. И все-таки в душу ребенка закрадывалась глубокая, неосознаппая печаль. Потом, спустя некоторое время, пришла медаль Мухаммеда "За отвагу". Ее прислали фронтовые товарищи. И теперь вот уже шестой год бабушка Нагима каждый четверг до блеска чистит эту медаль и снова прикрепляет ее под карточкой сына, которая висит над комодом в почерневшей раме.
Сегодня был как раз четверг, и, когда Габдулла вошел в дом, бабушка Нагима сидела и чистила отцовскую медаль.
- Ребенок без отца что копь без узды. Совсем перестал слушаться! Где черти носили тебя до темноты? - сердито выговорила бабушка. - Хоть бы брал пример с Якупа, уж тот, как ни глянешь, все вертится возле дома. Вовремя поест, вовремя попьет! И одежа на нем чистая, просто загляденье! А ты только и делаешь, что ходишь по пятам за Вазиром! И на что ты только похож! О аллах!
- Вазир, бабушка, сам за мной ходит и дальше бы ходил, конечно, если бы ему позволили, - пробормотал Габдулла.
Разумеется, бабушка Нагима и не подозревала, что обыкновенный мальчик, ее внук Габдулла, стал вожаком "Таганка". Знай она, то разговаривала бы иначе...
- Вот брал бы пример с Якупа, - продолжала ворчать она.
- Да бросьте вы этого Якупа, бабушка! - сказал Габдулла.
Якуп был на всей улице самым смирным, самым послушным мальчиком. И хотя способности у него были не ахти какие, он и по учебе был не среди последних, всегда брал своей старательностью. В школе учителя, дома мамы и бабушки во всех случаях ставили в пример Якупа. И после драки или веселой игры, когда штаны и рубахи их превращались в пыльные и грязные лохмотья и когда они возвращались домой с синяками и шишками, всегда слышали мальчики одно и то же: "Вот брал бы пример с Якупа!"
И к бедному Якупу как-то само собой приклеилось прозвище "Примерный Якуп".
Якупа часто обижали, иногда даже колотили. Однако сам Якуп никогда ни на кого не поднимал руки, ни с кем не вступал в пререкания и не жаловался.
Упреки бабушки на этот раз закончились довольно быстро. Габдуллу дожидалась миска с кашей, от которой шел едва заметный пар, и бабушка Нагима боялась, что, пока она будет ругать внука, каша окончательно остынет.
- Помой хорошенько руки и садись! - приказала бабушка и, тяжело вздохнув, повесила под портретом сына пачищенную медаль.
Над столом ярко горела лампочка, и при электрическом свете серебряная медаль искрилась и сверкала. Сегодня Габдулла не сводил с медали глаз до тех пор, пока не выскреб всю кашу до последней крупинки.
Как бы там ни было, вожака дома встретили не только упреками, но и жирной кашей.
Мать Вазира, Курбанбика, встретила сына таким криком, что ее голос был слышен всей улице. Что поделаешь, такой уж скверный характер у Курбанбики! Если случится, что корова не вернется из стада, она начинает причитать на всю улицу:
- Хоть бы волки задрали эту проклятую корову! За это я бы на радостях сама отнесла милостыню Эжмагол-мулле.
Если куры забредут па огород, то все соседи Курбанбики услышат знакомый крик:
- Хоть бы холера их задушила! Меньше было бы хлопот, и я бы покой обрела! Киш-киш!
А что бы делала Курбанбика без своих кур, без коровы?
Перед тем как войти в дом, Вазир из предосторожности снял с себя остатки голубой рубашки, свернул и спрятал их под мышку. Как только он открыл калитку, так сразу услышал грозный голос матери:
- Вазир! Бесстыдник! Только войди в дом! Я выпорю тебя, паршивец! Чтоб ты сломал себе шею! Дело делать - сил нет, а гонять с мальчишками, то ты первый! Хоть бы брал пример с Якупа...
Вазир за свою двенадцатилетнюю жизнь слышал уже иного таких угроз, поэтому, заранее смирившись, он молча зашагал навстречу своей судьбе. Однако следует оговориться, хотя его мать Курбанбика и была злой на язык, но никогда не давала волю рукам. Спрятав бывшую голубую рубашку в сенях за сундуком, Вазир вошел в дом. Отца не было, ушел на работу: Самигулла, вернувшийся с войны без ноги, сторожил колхозные амбары. Когда Вазир вошел в дом, брат его Насип, который был младше Вазяра на три года, крепко спал, прислонившись к стене. Щеки его раздулись, повидимому, он заснул, не успев проглотить, что было у него во рту.
Читать дальше