Зинаида Гиппиус - Роман-царевич

— А Флорентий — как с ними?

— Он говорит, что сам думает, на их языке говорить умеет. Никогда дурно о Романе, а так, будто Романа и не было никогда, есть один Хозяин, настоящий, его они любят, его помнят и слушают.

— Видишь, видишь, — заволновался Михаил и даже встал, подошел к ней ближе. — Не мог бы я так. Флорентий в мистику перегибает, или не опасно? Я бы прямо говорил, — и буду! — что вот такой Роман — самозванец, что не может, не смеет единый человек властвовать над многими, другими людьми, что покорность, и веру, и ту любовь, какой он добивался, можно только Богу отдавать… И что умер самозванец, убит, и так должно, так нужно…

— Постой, постой… — останавливала Литта. Но он не слушал.

— А сам Флорентий? Ты говоришь — ясный он. Марево рассеял! Нет, тут не мистика, не марево рассеял — живого человека он убил! Пусть было неизбежно, другое дело, но как же всей реальности этого не почувствовать! И если не почувствовал, если не насквозь, насквозь…

— Замолчи! — крикнула Литта. — Ничего ты не знаешь…

— Я? — и тяжелым взором посмотрел на нее Михаил. — Нет, это-то… это-то я знаю.

Сурово, темно было и ее лицо.

— О Флорентии не говори. Лучше совсем не говорить об этом. А если ему… тяжелее смерти? А если и… мне? Ведь я была с ним. С открытыми глазами мы шли. Оба знали, что нельзя… все-таки надо было, надо! Впрочем, тут нет слов.

Долго молчали оба. Потом тихонько Литта сказала:

— Нет, я не боюсь ничего, и за них, за пчелиных наших, не боюсь. Люблю просто, верю просто. Если есть еще непонятность, загадочность — так ведь мы касаемся чуждой нам души, народной. Своя там правда, только сказать себя пока не умеет. Любовь всегда права, Михаил, даже темная, и бережно-бережно хранить ее надо.

— Темную?

— Бережно-бережно осветлять всякую, ясной правду ее делать. В этом же и работа наша. Роман на чужое место, на чужое имя посягнул — его суди Бог. А они — поверь — не его они любят, и даже не Ивана-царевича сказочного, а того, настоящего Царевича, сына Царя Единого, которого и мы с тобой любим…

Улыбнулась по-прежнему, по-детски ясно, прибавила:

— И все будет. Все будет хорошо.

Без грусти прощались они. Нет одиночества, нет страха. За ними — друзья, перед ними — работа.

Из окон падали смеющиеся голоса жаворонков. Смеялись жаворонки вверху, горели под ними завечеревшие поля весенние.

Наклонив голову, шепнула Литта:

— Перекрести меня.

— И ты. Спасибо, родная. Христос с тобой.

Прибавил тихо, совсем тихо, — она, может быть, и не слышала:

— Как я тебя люблю.

Роман вышел отдельным изданием в «Московском книгоиздательстве» в 1913 г. и является продолжением романа «Чертова кукла». Еще одна часть задуманной трилогии — «Очарование истины» — осталась незаконченной. Название романа и определение роли главного героя в революции — «Роман-царевич» — восходит к роману Ф. М. Достоевского «Бесы» (ч. II, гл. 8 — «Иван-царевич»), где этим именем называет Ивана Ставрогина Павел Верховенский, предполагая в ходе революции представить его народу царевичем. Фамилия Сменцев произведена от названия имения Сменцево в Новгородской губернии, где в 1912 г. отдыхали Мережковские.

С. 286. Улинька, «сияющее видение» — Юлитту Николаевну Двоекурову называют именем идеальной героини второй части «Мертвых душ» Н. В. Гоголя.

С. 332. Флоризель — принц Баккардии, благородный герой серии рассказов английского писателя Роберта Льюиса Стивенсона (1850–1894) из книги «Новые арабские ночи» («New Arabian nights», 1882, русский перевод — 1901); в наши дни издано под загл. «Современная 1001 ночь» (1978).

С. 386. Федька Растекай (Федор Яковлевич) — образ, в котором угадывается «старец» Григорий Распутин.

С. 476. «Раклы» — производное от французского «racaille», сволочь, шваль, слово, бытовавшее в среде русского дворянства в форме «ракалья».

Распятие (фр.).

Друг мой, это вы! (фр.) .

Была стильной (фр.).

Молодая невыразительная особа (фр.).

девушка была без должного присмотра (фр.).

Не волнуйтесь, мой дружочек (фр.).

Не правда ли, княжна? Он был с вами так любезен (фр.).

Он называет вас всегда… Какое милое выражение (фр.).

Это вы, милочка… Подойдите, подойдите сюда (фр.).