Николай Гоголь: Вечера на хуторе близ Диканьки. Вий

Бу́блик , круглый крендель, баранчик.

Буря́к , свекла.

Бухане́ц , небольшой хлеб.

Ви́нница , винокурня.

Галу́шки , клёцки.

Голодра́бец , бедняк, бобыль.

Гопа́к , малороссийский танец.

Го́рлица , малороссийский танец.

Ди́вчина , девушка.

Дивча́та , девушки.

Дижа́ , кадка.

Дрибу́шки , мелкие косы.

Домови́на , гроб.

Ду́ля , шиш.

Дука́т , род медали, носится на шее.

Зна́хор , многознающий, ворожея.

Жи́нка , жена.

Жупа́н , род кафтана.

Кагане́ц , род светильни.

Кле́пки , выпуклые дощечки, из коих составлена бочка.

Книш , род печеного хлеба.

Ко́бза , музыкальный инструмент.

Комо́ра , амбар.

Кора́блик , головной убор.

Кунту́ш , верхнее старинное платье.

Корова́й , свадебный хлеб.

Ку́холь , глиняная кружка.

Лысый дидько , домовой, демон.

Лю́лька , трубка.

Маки́тра , горшок, в котором трут мак.

Макаго́н , пест для растирания мака.

Малаха́й , плеть.

Ми́ска , деревянная тарелка.

Молоди́ца , замужняя женщина.

На́ймыт , нанятой работник.

На́ймычка , нанятая работница.

Оселе́дец , длинный клок волос на голове, заматывающийся на ухо.

Очи́пок , род чепца.

Пампу́шки, кушанье из теста.

Па́сичник , пчеловод.

Па́рубок , парень.

Пла́хта , нижняя одежда женщин.

Пе́кло , ад.

Пере́купка , торговка.

Переполо́х , испуг.

Пе́йсики , жидовские локоны.

Пове́тка, сарай.

Полутабе́нек , шелковая материя.

Пу́тря , кушанье, род каши.

Рушни́к , утиральник.

Сви́тка , род полукафтанья.

Синдя́чки , узкие ленты.

Сластёны , пышки.

Сво́лок , перекладина под потолком.

Сливя́нка , наливка из слив.

Сму́шки , бараний мех.

Со́няшница , боль в животе.

Сопи́лка , род флейты.

Стуса́н, кулак.

Стри́чки , ленты.

Тройча́тка , тройная плеть.

Хло́пец , парень.

Ху́тор , небольшая деревушка.

Ху́стка, платок носовой.

Цибу́ля , лук.

Чумаки́ , обозники, едущие в Крым за солью и рыбою.

Чупри́на , чуб, длинный клок волос на голове.

Ши́шка , небольшой хлеб, делаемый на свадьбах.

Юшка, соус, жижа.

Ятка, род палатки или шатра.

Как упоителен, как роскошен летний день в Малороссии! Как томительно жарки те часы, когда полдень блещет в тишине и зное и голубой неизмеримый океан, сладострастным куполом нагнувшийся над землею, кажется, заснул, весь потонувши в неге, обнимая и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих! На нем ни облака. В поле ни речи. Все как будто умерло; вверху только, в небесной глубине, дрожит жаворонок, и серебряные песни летят по воздушным ступеням на влюбленную землю, да изредка крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи. Лениво и бездумно, будто гуляющие без цели, стоят подоблачные дубы, и ослепительные удары солнечных лучей зажигают целые живописные массы листьев, накидывая на другие темную, как ночь, тень, по которой только при сильном ветре прыщет золото. Изумруды, топазы, яхонты эфирных насекомых сыплются над пестрыми огородами, осеняемыми статными подсолнечниками. Серые стога сена и золотые снопы хлеба станом располагаются в поле и кочуют по его неизмеримости. Нагнувшиеся от тяжести плодов широкие ветви черешен, слив, яблонь, груш; небо, его чистое зеркало – река в зеленых, гордо поднятых рамах… как полно сладострастия и неги малороссийское лето!

Такою роскошью блистал один из дней жаркого августа тысячу восемьсот… восемьсот… Да, лет тридцать будет назад тому, когда дорога, верст за десять до местечка Сорочинец, кипела народом, поспешавшим со всех окрестных и дальних хуторов на ярмарку. С утра еще тянулись нескончаемою вереницею чумаки с солью и рыбою. Горы горшков, закутанных в сено, медленно двигались, кажется, скучая своим заключением и темнотою; местами только какая-нибудь расписанная ярко миска или макитра хвастливо выказывалась из высоко взгроможденного на возу плетня и привлекала умиленные взгляды поклонников роскоши. Много прохожих поглядывало с завистью на высокого гончара, владельца сих драгоценностей, который медленными шагами шел за своим товаром, заботливо окутывая глиняных своих щеголей и кокеток ненавистным для них сеном.