Иван Тургенев: Том 7. Отцы и дети. Дым. Повести и рассказы 1861-1867

См. об этом: Бялый Г. А. Тургенев и русский реализм. М.; Л., 1962, с. 207–208, 214–215; Зельдхейи-Деак Ж. «Таинственные повести» Тургенева и русская литература XIX века. — Studia Slavica, Budapest, 1973, t. XIX, fasc. 1–3, p. 362; Typьян M. A. «Таинственные повести» В. Ф. Одоевского и И. С. Тургенева и проблемы русской психологической прозы. Автореф. канд. дисс, Л., 1980, с. 19–20.

См.: Passage Charles E. The Russian Hoffmanists. The Hague, 1963, p. 192–194.

См. указ. выше автореферат M. A. Турьян, с. 19–20.

См.: Горохова Р. М. К истории издания сборника Тургенева «Nouvelles moscovites». — Т сб, вып. 1, с. 257–260.

Наборная рукопись «Дыма» считалась затерявшейся в России (см.: Т, Сочинения, т. 9, с. 417), так как, описывая этот автограф, А. Мазон не указал, что на нем имеются следы типографской краски и пометы наборщиков.

Образы Татьяны и Капитолины Марковны Шестовых, как свидетельствуют современники, более, чем другие, соответствовали своим прототипам. См.: Грот К. Я. Воспоминания об О. А. Тургеневой и H. M. Еропкиной. (К вопросу о прототипах персонажей «Дыма»), а также: Назарова Л. Н. Тургенев и О. А. Тургенева. — Т сб, вып. 1, с. 293–303.

Русланов Н. Русские belles lettres в Баден-Бадене. (По поводу романа «Дым»). — В кн.: Новые писатели. Пб., 1868. Т. 1, с. 288.

Письмо А. Н. Плещеева цитируется по автографу ( ЦГАЛИ, ф. 639, оп. 2, ед. хр. 78,л. 15), так как в публикации ( Рус Мысль, 1913, кн. VII, с. 121) фамилии опущены. Генрих Викентьевич Вызинский (1834–1879) — московский историк и публицист, впоследствии видный деятель польской эмиграции.

См.: Муратов А. О «Гейдельбергских арабесках» в «Дыме» И. С. Тургенева. — Русская литература, 1959, № 4, с. 201.

Чешихин-Ветринский В. К созданию «Дыма», с. 293–295. Ср.: Муратов A.B. Тургенев в борьбе с правительственной реакцией. — Филологические науки, 1964, № 1, с. 157. Дополнительные материалы, касающиеся биографий прототипов «Дыма», см.: Т, Сочинения, т. 9, с. 418–427.

Аналогичная запись имеется также в набросках плана «Призраков» (см. с. 473).

Тургенев писал 28 ноября (10 декабря) 1865 г. П. В. Анненкову, что он «принялся за сочинение романа» «с легкой руки» Боткина.

Наиболее существенные варианты чернового автографа наборной рукописи и прижизненных изданий «Дыма» опубликованы: Т, ПСС и П, Сочинения, т. 9, с. 397–447 и в сб.: И. С. Тургенев. Вопросы биографии и творчества. / Под ред. акад. М. П. Алексеева. Л., 1981.

См.: Бялый Г. Тургенев и русский реализм. М.; Л., 1962, с. 190–191.

В письме к Герцену от 23 октября (4 ноября) 1860 г. Тургенев писал: «… город Гейдельберг отличается сочинением сплетней: про меня там говорят, что я держу у себя насильно крепостную любовницу и что г-жа Бичер-Стоу (!) меня в этом публично упрекала, а я ее выругал». См. также «Письма М. В. Авдеева к И. С. Тургеневу» — Т сб, вып. 1, с. 409. Характеристика гейдельбергской и женевской эмиграции дана в книге: Козьмин Б. П. Из истории революционной мысли в России. М., 1961, с. 488–573.

Варианты наборной рукописи см.: Т, ПСС и П, Сочинения, т. 9, с. 423–443.

Этот черновой отрывок не зафиксирован в книге Мазона «Manuscrits parisiens d’Ivan Tourguénev». Paris, 1930), не учтен он и в Т, ПСС и П, Сочинения, т. 9, где напечатан роман «Дым».

Публикацию вариантов этого автографа см. в сб.: И. С. Тургенев. Вопросы биографии и творчества. / Под ред. акад. М. П. Алексеева, Л., 1981.

Публикацию вариантов этого чернового автографа см. в сб.: И. С. Тургенев. Вопросы биографии и творчества. / Под ред. акад. М. П. Алексеева, Л., 1981.

После слов: «перед Губаревым чуть не ползает» (с. 272) — было: «Видели вы у него на столе большой портрет в черной раме? Он всюду его с собою возит, словно образ. Это портрет его покойной жены, на которую он таинственно намекает как на существо возвышенное, как на глубокую натуру, а она была простая баба, да даже и не простая, а с претензиями — дура пошлая, одним словом; но оставила ему капитал в 80 000 руб. сер. Он только из-за этого капитала и женился на ней. Все это знают-с, а все ему поддакивают, когда он говорит о покойнице. Право, иногда невольно подумаешь, что у нас нет ни нравственности, ни безнравственности, а есть удача или неудача. И хоть бы умен был [г-н Губарев] этот господин».