Николай Лесков - Штопальщик

Вот это и есть тот самый домик, где мы с вами теперь сидим. Говорили, будто здесь покойный дьякон ночами ходит и давится, но только всё это совершенные пустяки, и никто его тут при нас ни разу не видывал. Мы с женою на другой же день сюда переехали, потому что барин нам этот дом по дарственной перевёл; а на третий день он приходит с рабочими, которых больше как шесть или семь человек, и с ними лестница и вот эта самая вывеска, что я будто французский портной.

Пришли и приколотили и назад ушли, а барин мне наказал:

- Одно, - говорит, - тебе мое приказание: вывеску эту никогда не сметь переменять и на это название отзываться. - И вдруг вскрикнул:

- Лепутан!

Я откликаюсь:

- Чего изволите?

- Молодец, - говорит. - Вот тебе ещё тысячу рублей на ложки и плошки, но смотри, Лепутан, - заповеди мои соблюди, и тогда сам соблюдён будеши, а ежели что... да, спаси тебя господи, станешь в своём прежнем имени утверждаться, и я узнаю... то во первое предисловие я всего тебя изобью, а во-вторых, по закону "дар дарителю возвращается". А если в моём желании пребудешь, то объясни, что тебе ещё надо, и всё от меня получишь.

Я его благодарю и говорю, что никаких желаннее не имею и не придумаю, окромя одного - если его милость будет, сказать мне: что всё это значит и за что я дом получил?

Но этого он не сказал.

- Это, - говорит, - тебе совсем не надо, но только помни, что с этих пор ты называешься - "Лепутан", и так в моей дарственной именован. Храни это имя: тебе это будет выгодно.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Остались мы в своём доме хозяйствовать, и пошло у нас всё очень благополучно, и считали мы так, что всё это жениным счастием, потому что настоящего объяснения долгое время ни от кого получить не могли, но один раз пробежали тут мимо нас два господина и вдруг остановились и входят.

Жена спрашивает:

- Что прикажете?

Они отвечают:

- Нам нужно самого мусье Лепутана.

Я выхожу, а они переглянулись, оба враз засмеялись и заговорили со мною по-французски.

Я извиняюсь, что по-французски не понимаю.

- А давно ли, - спрашивают, - вы стали под этой вывеской?

Я им сказал, сколько лет.

- Ну так и есть. Мы вас, - говорят, - помним и видели: вы одному господину под Новый год удивительно фрак к балу заштопали и потом от него при нас неприятность в гостинице перенесли.

- Совершенно верно, - говорю, - был такой случай, но только я этому господину благодарен и через него жить пошёл, но не знаю ни его имени, ни прозвания, потому всё это от меня скрыто.

Они мне сказали его имя, а фамилия его, прибавили, - Лапутин.

- Как Лапутин?

- Да, разумеется, - говорят, - Лапутин. А вы разве не знали, через что он вам всё это благодетельство оказал? Через то, чтобы его фамилии на вывеске не было.

- Представьте, - говорю, - а мы о сю пору ничего этого понять не могли; благодеянием пользовались, а словно как в потёмках.

- Но, однако, - продолжают мои гости, - ему от этого ничего не помоглося, - вчера с ним новая история вышла.

И рассказали мне такую новость, что стало мне моего прежнего однофамильца очень жалко.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Жена Лапутина, которой они сделали предложение в заштопанном фраке, была ещё щекотистее мужа и обожала важность. Сами они оба были не бог весть какой породы, а только отцы их по откупам разбогатели, но искали знакомства с одними знатными. А в ту пору у нас в Москве был главнокомандующим граф Закревский, который сам тоже, говорят, был из поляцких шляхтецов, и его настоящие господа, как князь Сергей Михайлович Голицын, не высоко числили; но прочие обольщались быть в его доме приняты. Моего прежнего однофамильца супруга тоже этой чести жаждали. Однако, бог их знает почему, им это долго не выходило, но, наконец, нашёл господин Лапутин сделать графу какую-то приятность, и тот ему сказал:

- Заезжай, братец, ко мне, я велю тебя принять, скажи мне, чтобы я не забыл: как твоя фамилия?

Тот отвечал, что его фамилия - Лапутин.

- Лапутин? - заговорил граф, - Лапутин... Постой, постой, сделай милость, Лапутин... Я что-то помню, Лапутин... Это чья-то фамилия.

- Точно так, - говорит, - ваше сиятельство, это моя фамилия.

- Да, да, братец, действительно это твоя Фамилия, только я что-то помню... как будто был ещё кто-то Лапутин. Может быть, это твой отец был Лапутин?

Барин отвечает, что его отец был Лапутин.

- То-то я помню, помню... Лапутин, Очень может быть, что это твой отец. У меня очень хорошая память; приезжай, Лапутин, завтра же приезжай; я тебя велю принять, Лапутин.