Николай Лесков - Случай у Спаса в Наливках

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В указе от 5-го августа 820 года напечатано, что до сведения государя императора Александра Павловича дошли "позор и нарекание влекущие поступки духовенства". В общем все эти поступки напоминают характер происшествий, случившихся сто лет тому назад у Спаса в Наливках, но ближайшие из них, на которых, так сказать, оборвалось терпение Александра I, пропечатаны. Мы их сейчас узнаем, и при этом просим обратить внимание, что все эти события случились в разных местах, но около одного и того же дня - именно около праздника Благовещения, когда, по народному поверью, "даже птица гнезда не вьёт".

Вот что свило при этом случае русское духовенство: 1) вологодской епархии священник Сперансов, 26-го марта 820 года,

Значит, в страстную пятницу, при плащанице, ибо по полному месяцеслову Косолапова (Казань, 1874 г.) Пасха в 1820 году приходилась 28 марта. Синод этого вычисления государю, может быть, не вывел. (Прим. автора.)

"пришёл пьяный в церковь к вечернему пению: сел на скамейку неподалеку от св. престола и..." В указе, хотя и печатном, но слишком точно, не по-печатному, выражено, что сделал отец Сперансов. Скажем одно: он сделал хуже, чем поп Кирилл с полою сторожа... 2) В том же марте, в городе Торопце, соборный дьякон Ефим Покровский пришел пьяный к литургии и повёл себя так, что его надо было выслать вон из церкви, но он ни за что не хотел выйти, "пока полицейским десятником был выведен". 3) Ярославской губернии, в г. Угличе, соборный священник Рыкунов "28-го марта (значит на первый день Пасхи) был за вечерним пением пьян, и когда протоиерей, по окончании вечерни, вошел в алтарь, то увидал священника Рыкунова лежащим и облевавшимся в алтаре". 4) В Кинешемском уезде, того же 29-го марта (в понедельник, на Пасхе), пришли в церковь к вечерне пьяные весь причт, и дьячок с пономарем стали буянить. Унять их не было никакой возможности, и церковный староста выбежал из церкви вон, а самую церковь запер, приставив к дверям караул, и послал за благочинным. В церкви же с "чинившими буйство" дьячком и пономарем попался в плен и бывший в алтаре священник, стража из крестьян, приставленная старостою к церковным дверям, содержала там своего духовного отца и его причетников крепко, и только слухом внимала, какие внутри храма происходили боевые действа. Староста, вероятно, был мужик умный и находчивый, и огня замкнутым духовным не оставил.

Далее продолжаем словами указа: "По прибытии на другой день благочинного оказалось, что священник с причетниками были черезо всю ночь заперты в церкви. На амвоне и на висящей у царских врат епитрахили было несколько капель крови, и самая епитрахиль по местам изорвана (батюшку причетники били, или батюшка их бил, это не объяснено). Евангелие было на престоле опрокинуто, кресты в беспорядке, св. ковчег - на лавке у левого клироса, напрестольная одежда с трех сторон, а особливо с задней, почти вся изодрана и окровавлена; из книг Триоди Цветной несколько листов вырвано и вместе с книгою брошены посреди церкви, а у дьякона Егорова руки искусаны и в крови".

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Четыре такие происшествия, зараз случившиеся между праздниками Благовещения и Пасхою 1820 года, так встревожили князя Голицына, что он довёл о них до сведения императора.

Государь Александр Павлович этим "сильно огорчился" и очень правильно заметил, что духовные люди, натворившие такие чудеса, "конечно уже прежде были неспособны к отправлению их должности и не могли вдруг дойти до такого крайнего разврата".

Синод против этого не оправдывался, да и что бы такое он мог привести в оправдание епархов, у которых описанные гадости имели место? Замечание государя было глубоко верно: вдруг такие гадостники не являются, и тот, кто их воспитал и терпел к растлению и соблазну тёмных прихожан, подлежал бы сугубой каре, чем сами бесчинные попы и дьяки.

Епархиями, где произошли в 1820 г. эти бесчинства, правили в Вологде епископ Онисифор Боровик, из обер-священников; в Пскове знаменитый Евгений Болховитинов; в Костроме - Самуил Запольский, а в Ярославле (где духовные подрались и погрызлись и искровянили алтарь) - Филарет Дроздов. (Прим. автора.)

Государь и министр князь Александр Голицын горячо прониклись энергическим желанием остановить такое крайнее развращение в духовенстве, чтобы эти учители благочестия по крайней мере хотя не поселяли "соблазна в прихожанах, которые, видя таковых пастырей, нарушают иногда и сами правила христианские". Государь приказал, чтобы взяли самые действительные меры унять соблазнителей тёмного простонародья, и Голицын, как синодальный обер-прокурор, подробно объяснил отцам святейшего синода, в чём именно государь Александр Павлович усматривал "причину соблазнительной для прихожан безнравственности русского духовенства".