Вышли. По Садовой, мимо Инженерного замка, через Марсово Поле. Я взял АА под руку, и мы шли, все время разговаривая...
Дошли. АА поднялась одна, я подождал, Скоро вышла, и мы пошли в Шереметевский дом мимо Летнего сада и по Фонтанке...
АА говорила о Шилейке, что он не идет к Котовым, что у него все привязанности в Москве, что его московская привязанность - совсем другое дело: это женщина его лет и гораздо более подходящая... Он все рассказал АА, просил ее даже зайти в Москве к ней, и АА зайдет...
"Володя по утрам меня чаем поит - в постель приносит". И вчера утром заговорил о Москве, о том. что у него там комната осталась... И АА вчера утром подумала о том, почему бы ей не поехать в Москву ненадолго... Говорила об этом с Шилейко, тот поддержал ее мысль... И АА решила ехать... Поедет с Пуниным, в Москве у нее есть что осмотреть - коллекции, музеи... Хочет ехать инкогнито, так, чтобы никто не знал...
АА шла к Шилейко в Мраморный дворец, чтобы отнести ему ужин: хлеб и сыр. Шилейко никогда сам не позаботится. Маню он считает принципиально прислугой АА, и не дает ей никаких поручений.
В. К. Шилейко занимается сейчас изучением связи Гомера с Гильгамешем. А АА - Гомера с Гумилевым и Анненским.
Интересно было бы, если бы треугольник замкнулся.
Вечером была у Замятиных, здесь Эфрос рассказывал АА о третейском суде между имажинистами и Лавреневым за статью последнего о Есенине. (А я присутствовал при разговоре Эфроса - в присутствии Лавренева - об этом же на заседании президиума Союза писателей.)
АА, зная, что Лавренев мой приятель, говорит очень сдержанно, что Лавренев поступил неосторожно, что он не настолько знает имажинистов - не был близок с ними - чтоб так безапелляционно заявлять. Говорит, что Есенин не таковский, чтоб его приятели загубили, что он сам плодил нечисть вокруг себя, что если б он не захотел, такой обстановки не было бы: Клюев же не поддался такой обстановке! Клюев отошел от них. И Клюев, который с большим правом мог бы написать статью, подобную Лавреневской, - не написал, однако. Видимо, и он того мнения, что сам Есенин виноват в том, что вокруг него была такая атмосфера. И здесь АА уже делает сравнение с Гумилевым: Гумилев тоже плодил вокруг себя нечисть сам: Г. Иванова, Оцупа и др. И конечно, не божья же Есенин коровка, не овечка, чтобы можно было сказать: Есенина загубили мерзкие приятели...". Есенин сам хотел и искал таких приятелей. Он мог бы искать и других, а он этого не сделал...
Пунин накануне приезда Шилейки сфотографировал АА на ковре в ее акробатической позе - когда она ногами касается головы (голая). И получилось очень хорошо, и нельзя говорить о неприличии и т. д.: это - как бронзовая фигурка, как скульптура, это эстетично...
Я спросил АА, когда она в первый раз узнала "Фамиру Кифаред". Сказала, что в 1910 г. "Сначала Кривич читал, а потом..." - потом читала уже сама. Раньше, до 10 года, АА "Фамиры" совершенно не знала. А "Кипарисовый ларец"? Тоже в 1910 г., в феврале, когда Николай Степанович показал ей корректуру: "Я обомлела, восхитилась... А Коля сказал: "Ты не думала, что он т а к о й поэт?!".
Я проводил АА до Шереметевского дома; на Литейном, у входа, поцеловав руку, расстался.
23.01.1926
Утром мне звонил Пунин, сказал, что АА забыла французский словарь и что, если у меня есть время и охота, то чтоб я отнес его АА. (Пунин не встречается с Шилейко и в Мраморный дворец не ходит.) Я зашел за словарем и пришел к АА.
Пришел. В столовой друг против друга за столом сидели АА и Шилейко пили чай. (Это было в час дня.) АА - в шубе, Шилейко - в пиджаке; минут пятнадцать я побыл у них.
О разных мелочах говорили. Можно не любить Шилейко, но нельзя не удивляться его исключительному остроумию. И если б я не боялся исказить, я бы записал несколько его фраз.
25.01.1926. Понедельник
В час дня я зашел в Мраморный дворец. Встретил меня Шилейко. АА не было: "Она скоро должна прийти, она сегодня ночевала у М. К. Грюнвальд".
Однако я пошел в Шереметевский дом и застал АА там. Передал ей повестки Цеха поэтов, полученные мной от Лозинского вчера; вместе вышли: АА пошла к Наппельбаум - просить отыскать одну из ее фотографий, которую она хочет послать Duddington - переводчице ее стихов на английский язык.
Вчера к КК звонила М. К. Грюнвальд, сказала ей, что в Лондоне выходит книга переводов Duddington, и просила приехать к ней вечером поговорить по этому поводу.
АА вечером была. У Грюнвальд по воскресеньям собираются какие-то люди (но не литературные), был Протопопов (человек, когда-то усиленно говоривший о садах-городах и т. п.). Оттуда АА вернулась в Шереметевский дом. Сегодня после Наппельбаумов (они были кислыми и надутыми (АА заметила это и спрашивала потом, не знаю ли я причины этого), однако фотографию обещали сделать).
Читать дальше