Павел Лукницкий - Ниссо

Шо-Пир и Ниссо спешиваются, стоят, держа своих лошадей в поводу, молча, восхищенно смотрят. Красные блики заката уже потухли, тени вечера быстро сгущаются, а бойцы все едут и едут, кажется, нет им числа.

Наконец цепочка бойцов обрывается, тропа свободна - видимо, прошли все. Но из-за скалы выплывают новые всадники... Нет, это всадницы: женщины, одетые, как и бойцы, в полушубки... Это жены командиров, конечно, - значит, надолго едут сюда. За всадницами целый поезд привьюченных к лошадям паланкинов, в них тоже женщины - эти, вероятно, не умеют ездить верхом.

- Смотри, Шо-Пир, смотри! - восклицает Ниссо. - Дети!

В самом деле: идут лошади с большими вьючными люльками. За занавесками - детские лица. Они прижимаются к деревянным прутьям люлек. Дети пограничников, юные путешественники, - им весело ехать так!

Снова интервал, и медленно шагают верблюды. Впереди на маленьком осле караванщик. К хвосту первого верблюда привязан второй, веревка продета сквозь его ноздри; ко второму привязан третий... Шо-Пир невольно считает: пятьдесят верблюдов. И снова ослик с сидящим на нем караванщиком, и снова верблюды, верблюды с огромными вьюками да изредка обгоняющий их всадник-боец. Под шеей у каждого верблюда медная звонница, все кругом наполняется мерным, спокойным звоном, звон плывет над тропой, над лужайкой, над горами, кажется, сами горы наливаются этим звоном... Уже темно, уже всходит луна, зеленый, призрачный свет ее сливается с мерным звоном. Верблюды идут, идут, покачиваясь, кивая, мягко вышагивая по каменистой тропе...

Шо-Пир стоит, обняв плечи Ниссо. Оба смотрят, забыв обо всем на свете. В лунном сиянии верблюды кажутся таинственными плывущими над землей существами... Ни Шо-Пир, ни Ниссо никогда не видали такого зрелища. Им кажется, что вместе с горами, луной, облаками они сами плывут вперед мимо взмахивающих ногами, качающихся верблюдов.

- Да сколько вас! - наконец восклицает Шо-Пир. И кажется, совсем не человеческий голос из лунного света отвечает ему:

- Пять тысяч верблюдов, пять тысяч...

Движется время, движется ночь. Плывут и плывут таинственные тени верблюдов. Шо-Пир и Ниссо уже давно лежат на кошме. Их стреноженные кони мирно пасутся в густой траве. Ночной холод неощутим, - лежат, укрывшись своим одеялом, подперев подбородки руками. Лежат, молчат, смотрят, не в силах оторвать глаз от загораживающего шествия верблюдов, опьяненные нескончаемым звоном, Колыбельною песнью мира, рождающей фантастические неопределенные образы... Лежат и не спят, и ощущают медленное биение своих сердец, и Шо-Пир курит, курит, беспрерывно курит свою старую трубку...

Луна ложится на гребень горы, зеленые блики уходят вверх по горному склону, а верблюды идут, идут...

1939 - 1941 и 1946 годы

Ленинград