Юрий Мамлеев - Крылья ужаса

Мефодий задумчиво пошептал, и вдруг проговорил:

- От избытка бытия погибла девка, от избытка...

Люда даже вздрогнула, услышав от Мефодия такое слово: бытие. Посмотрела на него.

Тот теневел башкой.

- Кто ты, Фодя? - тихо спросила она. - Сколько в тебе душ?

Мефодий и ушами не пошевелил в ответ, но его слова точно пронзили Люду: а ведь верно черт старый говорит, - подумала она, - избыток бытия, избыток низшего блага погубил ее, а не какое-то "зло"... Наслаждалась бы Ирка жизнью в меру, не погибла бы, а то прямо задохнулась от себя, от плоти своей, а главного, великого, бессмертного еще не успела в себе разглядеть, прозевала, а если б познала и полюбила его так, как плоть свою полюбила - спаслась бы, и не в аду сейчас бы была, а в духе. Не успела, не смогла за одним благом увидеть более великое, пропустила его. Бедная, бедная...

Мефодий тем временем закурил: достал самокрутку (он никогда не курил иное), покашлял и затянулся...

- Непутевая все-таки девка была, - добавил он прохрипев. - А все от того, что мать свою съела.

- Как съела?! Ты что?!

- Понимаешь, дочка, - тихо сказал Мефодий, - люди эти сварили ее мать, чтоб съесть, но мало кто знает, что один добрый человек среди них захотел накормить дите и дал ей материнскую плоть, из миски, как собачке. Она и полакала: ведь маленькая была, несмышленыш. Непонарошку. А потом добрячок, накормив дите, вывел ее с завода и кому-то отдал...

Люда остолбенела. Все это показалось ей фантастичным, но каким-то убедительным.

Однако, она не знала верить ей или нет.

- Такие уж люди то были, - шумно вздохнул Фодя и повел ушами. - Может быть, племя такое. Их всех на завод и прислали. Хотя говорят, грамотные уже были... Но дело не в этом, Люда. - Мефодий закашлялся, и голова его опустилась, точно в пустыне. - Кто мать свою съест, тот, помимо греха, как бы в оборотную сторону пойдет... Против всего движения.

- Ой, бредишь ты, Фодя, про Ирку, ой, бредишь, - пробормотала Люда. - Она жить слишком хотела, потому и померла. Сам сказал.

- Да, сказал. И это точно. Етого от ее никто не отымет. Ее натура. Но может быть, все бы обошлось, если бы она - хоть и не по своей воле - свою мать не съела. Через это она совсем несчастная и невинная вышла, а проклятие висит... На безвинной - проклятье. Да, не в проклятьи дело, шут с ним с проклятьем, а в оборотном повороте.

- Замудрил, дедуся, замудрил, - раздраженно ответила Люда, ужасаясь Иркиной судьбе. - Многие знают эту историю, и никто про такое не говорил. Первый раз от тебя такое слышу. Поменьше с тенями якшайся.

Она почувствовала невероятную жалость и обиду за Ирочку: если еще это на нее навалилось?!?! Трехнуться можно, а она вон какая здоровенькая была аппетитная...

- Дедушка, - умоляюще обратилась она к Мефодию. Тот опять прыгал головой вниз вокруг пня, - да не говори ты такие вещи. Твои тени все напутали. Не может быть, чтоб на дите столько всего...

- Бог милостив, - пробормотал Фодя, прыгая вокруг. - Еще не такое бывает, девушка! Мир-то вон как велик! Планета! - уважительно прикрикнул он. - А дедусей меня не называй!

- Хорошо, хорошо, - почти истерически выкрикнула Люда. - Да присядь, Фодя...

Неугомонный!

Фодя присел.

Задвигались где-то далеко машины, люди, слышны были крики. За забором монотонно лаяла собака.

"Перьвый раз слышу такой лай", - подумала Люда и сказала:

- Фодя, а что мне делать-то?! Хочу Ирке помочь!

Мефодий даже вздрогнул (по-человечески) и подпрыгнул на скамье.

- А кто ты такая будешь то, чтоб людям с того света помогать?! Мы, девушка, кошке и то по-настоящему помочь не можем, ибо когда загадано тогда и помрет, хоть квасом ее пои...

- Ишь, мудрый какой. А что ж ты прыгаешь тогда, Фодя, так часто? Небось неспростра гимнастику свою тайную делаешь? Скрываешь что-то! Нехорошо обманывать младших.

Помолчали. Потом Мефодий спросил:

- А почему тебя тянет ей помочь? Ты ведь иная, чем она!

- Да иная. Но все равно тянет.

- Молись. Только как надо. Верное средство, старики говорят.

- Да я боюсь, уже осуждена она. Фодя даже рот разинул.

- Что же ты, супротив самого осуждения хочешь ей помочь? По своей воле?!

- Ага.

Мефодий прыгнул уже по-нехорошему.

- Ну и девки ноне пошли, - покачал он потом головой, подсев к ней. - Не пойму...

Мы ведь, девушка, люди простые, и против Бога там или черта - ни-ни. А ты вонна что задумала - супротив мирового порядка. Ишь, чаво захотела.

- Думаю я, Фодя, что кроме мирового порядка, есть все-таки, как бы тебе сказать... какой-то ход вне всего, пусть и ни на что не похожий... Как бы тебе объяснить. Скажу уж по-моему, по-научному, как ты говоришь... В любой истинной духовной Традиции есть место для того, что выходит из Традиции, не вмещается в нее, и тоже можно сказать о Космосе, о мировом порядке. Не ладно говорю?