Афаг Масуд - Гений

- Говорит, что именно после его справки... - задумчиво сказал он.

- Что?- простонал кто-то в противоположном конце кабинета.

- Он говорит, что этот вопрос подняли, только ознакомившись с его справкой,- глухим растерянным голосом проговорил Гулам Гусейнли.

Его всегда раздражали путаница, бессмыслица, неопределенность. И в прозе своей Гулам Гусейнли был таким. В каждой фразе, каждом обороте он старался быть предельно ясным и логичным, что постоянно отмечали анализирующие его творчество критики.

- Ну, что я говорил?.. Убедились?.. - выкрикнул Асланоглы, оглядывая присутствующих, при этом в глубине его глаз вспыхивали непонятные огоньки.

- Ради Аллаха, потише - потирая лицо, проговорил Гулам Гусейнли, - ...и без тебя тошно...

...Смеркалось. Собравшиеся разбрелись по домам, остались только, как это всегда бывало в экстремальных случаях, Гулам Гусейнли и Фарадж. И хотя в кабинете горел полный свет, но по мере того, как за окном темнело мрак , казалось, сгущался и в кабинете...

- Тут может быть несколько вариантов,- говорил Фарадж, вглядываясь в клубы табачного дыма. - Во-первых, может быть, Президент просто хочет этим поступком войти в историю... То есть остаться в истории справедливым шахом, создавшим условия для жизни великому Поэту... - Фарадж взглянул краем глаза на Гулама Гусейнли, чтобы убедиться, что тот его слушает, и продолжал: - А может быть, стихи Поэта произвели на Президента, любящего поэзию, впечатление... и он сделал это безо всякой задней мысли, во имя великой литературы... Но есть еще одна версия...

... Эти рассуждения прервал резкий звонок телефона. Гулам Гусейнли чуть ли не всем телом обрушился на него... На том конце провода послышался взволнованный голос Дениза:

- По-моему, тут есть только одна версия - Президенту нужна любовь поэтов...

Дениз начал распространяться о том, какую огромную энергию может дать человеку любовь поэта, после чего торопливо попрощался и бросил трубку, так словно внезапно куда-то заспешил...

- Третья версия... - как ни в чем ни бывало продолжил Фарадж, загибая очередной палец.

-... Значит, он способен понять художественное слово...- прервал вдруг Фараджа Гулам Гусейнли, и неясное сияние разлилось по его лицу...- значит, он все понимает... взволновано проговорил он...- а мы-то...

...Фарадж давно не видевший друга таким, слегка растерялся.

- Конечно, понимает, ответил он, недоуменно пожимая плечами.- Я всегда говорил... и опять повторяю... Быть может, он самый великий писатель...

-... Значит, он нас понимает,- будто самому себе сказал Гулам Гусейнли и почувствовал, как от восторга комок подкатывает к горлу ...

В такие мгновения, когда Гулам Гусейнли был чем-то растроган, Фараджу становилось не по себе. Он расстраивался, ему казалось, что это он довел своего друга детства, крепкого мужчину, автора нескольких книг до столь жалкого состояния.

И сейчас сердце Фараджа, больше жизни любившего литературу, болело за друга... Ему было больно видеть этого здорового пятидесятилетнего человека беспомощным и растерянным, как внезапно осиротевший ребенок...

***

...Вечером в своей маленькой однокомнатной квартире Гулам Гусейнли в задумчивости сидел в глубоком кресле перед телевизором и вспоминал, как Фарадж, перечисляя версии, загибал свои маленькие пальчики, точно на кнопки надавливал.

Во всем этом единственной реальностью было предоставление Президентом квартиры Поэту, без устали поносившему во всех газетах и зарубежных радиоголосах власти и их "инфантильную политику"...

За раздумьями Гулам Гусейнли незаметно задремал в своем кресле, и приснился ему Фарадж.

-Его самое крупное произведение - это мы... - подмигивая говорил он.

...Наутро в литературных кругах, во всех редакциях и творческих объединениях царило необыкновенное возбуждение. Всюду "обмывали" квартиру Поэта, произносили в его честь тосты, направляли через газеты пышные поздравления Поэту и благодарственные телеграммы Президенту...

Рассказывают, что группа литераторов, потрясенных этим сообщением, направила Президенту телеграмму на двадцати трех страницах, в которой говорилось о силе художественного слова, о том, какие перемены способно произвести оно в душах людей, о физической мощи Слова, которое властно изменять события.

А поклонники Поэта, по слухам, видя в этом событии символ торжества поэзии и искусства, даже отправились с паломничеством на могилу какого-то средневекового поэта. Там они провели День поэзии, читая стихи виновника торжества, и закончили все возложением цветов на могилу...