Елизавета Михайличенко - И-е рус,олим

У Стены Плача Ортик уже не каменел, как раньше, не испытывал пугающего ощущения остановившихся мыслей. В этот раз Ортик хотел поделиться со Стеной странным ощущением, возникшим в последнее время. Словно почва под ногами, которую он упоенно утрамбовывал последние годы истинной веры, стала как-то колебаться и плыть. И из-под нее полезли сорные сочные ростки. Можно было попробовать назвать это прошлое неким "культурным контекстом", который вдруг стал пристебываться к его устоявшейся уже хасидской реальности и претендовать на его чувства, мысли и время. И это не пугало, не мешало, а напротив, появление людей из прошлого, общих тем и понятий начинало казаться необходимым для выполнения какой-то специальной высокой миссии, а раз высокой, то направленной на служение еврейскому народу и лично -- Ему. Да что там, даже подстроенным Им специально, чтобы облегчить Ортику понимание этой миссии. В конце-концов, кто-то должен стать тем самым узким мостом, который соединяет миры, и при этом уметь не бояться никогда и ничего. Ортик надеялся, что сможет.

У Стены творился чинный, замедленный жарой и благочестием балаган. К Стене привезли рава Кадури. Спокойными оставались только Стена и сам рав.

Рав Кадури был бы классическим старичком-маразматиком, если бы не слава великого каббалиста. Его свиту хотелось побрить налысо и снимать в очередном сериале про "бандитский Петербург". Любавичи не особо жаловали сефардского старца, наполнившего страну чудодейственными амулетами. А Ортик питал к нему какую-то приязнь. Наверное, это была приязнь ребенка к волшебнику в турецкой феске.

Ортик проталкивался к старику, почти физически ощущая, как его рыжая башка бросается в глаза на фоне черных кадуриевских пацанов и притягивает неодобрительные взгляды товарищей по любавической партии. Он не постеснялся на восточный манер поцеловать раву руку, отгоняя нафиг все ассоциации с дамами из прошлой жизни. В утомленных глазах старика промелькнул мимолетный интерес к рыжему ашкеназу, от которого разило восторгом и перегаром. И он, слегка притянув Ортика за локон пейса, пробормотал что-то, явно выходящее за рамки формального благословения.

Голос старика был тих, и в окружающем его персону восточном гомоне было почти не разобрать слов. Довольный собой и жизнью, Ортик отошел в сторону и попытался слепить что-то осмысленное из обрывков услышанного. Получилось нечто вроде -- да снизойдет на встречного это благословение и вернется к тебе увеличенным. Довольно странная формулировка, но от рава Кадури можно было ожидать всего. Чем больше крутил Ортик подаренную ему фразу, тем больше она ему нравилась, тем большее сулила, тем сильней воодушевляла.

Белла

Я честно предложила Линю на обед два варианта -- эстетический и гастрономический. Подозреваю, что оба мы предпочли бы второй, но мог ли он не выбрать первый?

Увидев очередь с общепитовскими подносами, Линь оживился. Решил, наверное, что я воспроизвожу совместные походы в студенческую столовку. Мы нагрузили свои подносы невкусной и дорогой туристской снедью, и я провела его мимо стойки, по узкой крутой лестнице наверх, где за пластиковым столиком тебя слепит золотой купол Кипат а-Селы, скрывающий Краеугольный Камень мироздания. Место славы и позора моего народа, на который смотрю я из-за заляпанного столика закусочной, выпивая и закусывая со старым приятелем новым русским... который, скользнув равнодушным оком по Храмовой горе, вежливо отметил: "Красиво..." и уставился на меня.

-- Белка! -- заорала снизу, как из суфлерской будки, рыжая пейсатая голова Ортика, вытянула за собой на верхний этаж поднос и всю остальную черно-белую униформу любавического хасида и оказалась за нашим столиком, обдав перегаром остолбеневшего Линя.

-- Шалом,-- сказал он Линю, сконцентрировавшись, и зацепился взглядом за бутылку.-- Я не помешаю?

Линь вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула Ортику и церемонно представила их друг другу. Ортик появился кстати -- разбавил интим.

Линь обреченно разлил на троих то, что предполагалось пить вдвоем.

-- Прекрасное вино! -- воскликнул Ортик.-- Да и не могло сегодня быть иначе! Я знаете что? Я только что получил благословение от великого раввина и каббалиста! Я все еще чувствую это благословение. И все, что происходит вокруг меня сегодня -- не случайно... Не смотря на то, что ничего вообще случайно не происходит. А уж в таком месте! -- он восхищенно посмотрел на свой полный бокал и протянул его к Храмовой горе, словно хотел чокнуться с куполом.-- Так что не случайно я встретился сейчас здесь с этим прекрасным вином, а вы друг с другом! -- он заразительным смехом отмел пошлость фразы.-- Выпьем за то, чтобы сбылись все наши желания! Хоть так и не бывает, но на одно, главное, каждому из нас должно хватить!