Сергей Семенов: Сюрприз

С полудня приехал торговец, который должен был торговать в палатке сластями, начали собираться блюстители порядка: урядник, сотские и старшина с писарем из ближайшего волостного правления для продажи билетов, часов с трех начали собираться и крестьяне.

– - Молодежь-то, молодежь-то где у вас? -- спрашивал главный распорядитель гулянья, уездный член, метавшийся по двору из угла в угол и распоряжавшийся и тем, и другим, и третьим.

Молодежь выступала из прибывающих групп и отводились в сторону; главный распорядитель разъяснял, где они должны становиться, по скольку в круг и когда начинать хороводы.

– - Вы того, подружнее начинайте-то, да знаете, повеселее пойте-то, а то вы, может быть, стесняться вздумаете, -- наставлял он парней и девок.

Те слушали его, конфузливо улыбаясь и обещаясь "поддержать коммерцию".

Час начала гулянья приближался. Участники хорового пения собирались к предназначенному для них кругу и становились в ряд, музыка, вызванная из уездного города и состоявшая из пяти подозрительного вида человек, начинала налаживать свои инструменты. Народ все прибывал и прибывал.

Из дальних деревень собрались всех прежде; целый ряд подвод настроился за чертой села и занял чуть не десятину места.

Многие подводчики, задав лошадям корма и привязав их самих, входили в барский двор и, присоединившись к своим односельчанам, расхаживали с ними по двору и приглядывались ко всем штукам, которыми баре вздумали развлекать крестьян.

Пожилые мужики и бабы ходили чинно, боязливо озираясь, и если мимо них пробегал какой-нибудь распорядитель из "господ", то они торопливо сторонились. Мужики при этом не забывали снять шапки. Бабы если вздумывали что заметить друг другу, то делали это шепотом. Некоторые из молодых баб "от скуки ради" запаслись у торговца подсолнушками, но еще опасались грызть их по обыкновению, и если грызли, то не позволяли себе бросать шелуху, а бережно собирали ее в горсть и освобождались от нее только тогда, когда горсть делалась полная…

Труховские пришли на гулянье одни из первых. Парень, который раньше объяснял у старосты что такое представление, летал со своими товарищами по всему двору и объяснял им, что для чего устроено. Он отказался от участия в хороводах и выразил желание лезть на столб за призом. Другой парень намеревался перейти по вертящемуся бревну.

Гаврила Ферт и Павел Штык ходили по двору особливо от всех, вдвоем.

Лица у них были румяные, и глаза горели веселым огоньком, по всему было заметно, что они успели уже заложить в себя кое-что, веселящее сердце человеческое. Кроме того, у Гаврюхи как-то подозрительно топырились в бок карманы у карусетовой поддевки, что, видимо, очень соблазняло Павла. Он несколько раз направлял глаза на правый карман приятеля, наконец не вытерпел и сказал:

– - А не приложиться ли нам к этому?

– - Ну, вот, чудак, успеешь, -- говорил Гаврила. -- Гулянье начнется, и мы его начнем, а то что без поры безо времени, еще, пожалуй, заметит кто, -- ишь их сколько здесь тонконогих-то шляется.

– - Ну-ну, -- соглашался Павел, -- так-так-так, обождем, когда начнется.

– - Знамо, да и бутылка плевое дело -- приложился три раза, и дух вон.

– - Для двоих-то хватит.

Один мужик, вздыхая, приговаривал:

– - Эх, овин остался не высушен, завтра помолотки хотел справить да другим делом заняться, ан не успеть.

– - Ну, вот еще об чем толкует! Коли престольный праздник подходит, то и не такие дела бросаешь и не тужишь, а тут из-за одного дня затужил, -- уговаривал его приятель.

– - К празднику-то так и готовишься, а тут нежданно-негадано.

Толстая попадья с семью дочками терлась около сцены и, обращаясь к сопровождавшему ее чиновнику с почтовой станции, кисло пеняла ему:

– - Ну, какой же вы называетесь кавалер, когда не можете выхлопотать бесплатные билеты на особые места.

– - Честное слово, никак не могу, -- уверял почтарь, -- у меня никакой руки тут нету, как же я выхлопочу?

– - А как же вон писарь выхлопотал дьячковой дочери?

– - Да ведь писарь лицо, зависимое от господина Безукрасова, сплошь и рядом в различные отношения с ним входит, а я что ж поделаю.

– - Так теперь что ж, прикажете нам вместе с мужиками и бабами торчать?

Чиновник пожал плечами, как бы говоря: "Что ж я теперь поделаю!.."

Наконец посреди двора раздался звонок, возвещавший в обыкновенные дни начало и конец работ, время завтрака и обеда, а теперь открытие гулянья… Минут пять спустя в одном углу завизжала музыка, и вся толпа бросилась к кругу, где помещались музыканты, и плотным кольцом окружили их. Музыканты на разнокалиберных инструментах пронзительно выводили звуки вальса "Дунайские волны". Мужики и бабы сначала молча прислушивались к музыке, потом лица их стали проясняться, и на них ясно засветилось удовольствие, знакомые стали подмигивать друг другу и кивать головами, как бы говоря: "А ведь это славная штука-то".