Борис Можаев - Трое

- Я тоже вас полюбила... Я это предчувствовала. А потом все поняла там, на поляне, во время спора. Вы говорили будто мои слова, мои мысли... Вы так близки мне по душе, так понятны... и жизнь ваша... Вы - сильный и весь такой простой и мудрый, как этот лес и эта река... Рядом с вами, словно свежеешь и хочется какого-то большого чувства, настоящего дела... Да, полюбила. Мне радостно и тяжело... Я знаю, что-то решать надо. Но дайте мне подумать, собраться с мыслями. - Она тихо поцеловала меня в голову.

Я поднялся и обнял ее за плечи; она с трудом отвела мои руки и, пристально, мучительно глядя мне в лицо, сказала:

- Вот что - едем завтра на пасеку... И все решим.

"Едем на пасеку!.. Все решим! Все!" Я ликовал. Эти две фразы проносились в моем уме тысячи раз, и уж ни остаток ночи, ни утром я не мог и глаз сомкнуть.

На следующий день, как и было условлено, я пришел к Полушкиным пополудни. На берегу протоки, напротив избы Кялундзиги, лежал уже знакомый мне бат, приготовленный для поездки. Нина встретила меня подчеркнуто приветливо и сказала в присутствии Полушкина с явной насмешкой:

- А знаете, Стасик тоже с нами едет. Решил прогуляться. Засиделся!

Полушкин пропустил иронию и любезно резюмировал:

- Да, тем более в такой приятной компании.

Сначала мне было крайне неловко и стыдно перед ним, и я старался не смотреть на него.

Я чувствовал, что между ними произошел неприятный разговор, что Полушкин крайне раздражен и что быть буре.

Он столкнул бат, подал Нине руку и заботливо усадил ее. Все это он делал с вызывающе подчеркнутой внимательностью. В дороге он был необыкновенно любезен со мной, и эта нарочитость постепенно сказывалась: я перестал испытывать неловкость перед ним, а потом начал злиться. "Чего он тянет? - думал я. - Если все знает, так пусть хоть негодует, что ли... Хоть бы выругался... оскорбил! И то уж лучше - определеннее. Или трусит? Чего? Не стану же я с ним драться".

Удэгейская пасека располагалась в тайге, километрах в пяти вниз по Бурлиту. Плыть по течению было легко и приятно. Тугой прохладный ветерок с миндально-горьковатым запахом черемухи и жимолости резво гулял над рекой, сбивал рыхлые пенные шапки с темных водоворотов и оставлял на губах мелкие тающие брызги. Солнце светило мощно и радостно; игриво, нарядно поблескивала река перекатными гривами, а над ней, уходя в самое поднебесье по дальним синеющим отрогам сопок, ровно тянул свою шумную баюкающую песню нескончаемый лес.

Минут через сорок мы свернули в широкую протоку и подошли к подножью сопки Сангели, только с другой стороны от того склона, где когда-то тушили пожар. Здесь перед сопкой образовался довольно широкий залив с необыкновенно сочными и густыми зарослями кувшинки и водяного лютика вдоль берегов. Замшелая сопка возвышалась перед нами отвесно, как стена. Откуда-то с высоты, по острым гранитным перепадам сыпались чистые водяные струи. Это - вечный источник, по удэгейскому преданию, слезы невесты охотника Сангели, погибшего там, на вершине.

- Я никогда не пробовал на вкус девичьи слезы, - мрачно сострил Полушкин. - Давайте подвернем!

- Вода очень холодная, тебе нельзя пить, - предупредила его Нина.

- Мне теперь все можно. - Он вызывающе посмотрел на нее.

- Ну, как знаешь. - Она не уклонилась и твердо встретила его взгляд.

Я ухватился за бурую корявую веточку карликовой березы, вцепившейся корнями в гранитную глыбину, и подтянул бат к самой скале. Затем мы стали ловить губами тоненькие, сверкающие, как ожерелье из горного хрусталя, водяные струи. Они были холодными до ломоты в зубах и чуть солоноватыми.

Утираясь полой распашной клетчатой рубашки, Полушкин сказал:

- Оказывается, чужие слезы-то ничего... даже приятственны. - Он с деланной веселостью посмотрел на меня.

- А вы до сих пор не интересовались чужими слезами? - спросил я, задетый за живое.

- Нет, отчего же? Я их изучал по картинам наших художников.

- После чего решили заняться археологией на английском языке?

- Чтобы установить: насколько ваше искусство стоит ближе к жизни, чем археология.

- Будьте добры, разберите весла! - Нина подала мне и Полушкину по веслу. - Не до ночи же нам стоять под скалой. - И приказала: - Гребите и прекращайте спорить.

Мы налегли на весла, стараясь перегрести друг друга; и я с удивлением заметил, что он вынослив и умело работает веслом.

Впрочем, грести оставалось нам недолго. Мы пристали к более чистому противоположному берегу заливчика и вытянули бат на прибрежную траву.