- И что - кирпич? - не поняла Зоя.
- Психология! - Антон постучал себя по голове. - Понимать надо! Не будет счастливый молодожен обувь портить! Молодожены обычно рьяно экономят семейный бюджет, а он ботинки о кирпич оббивает. Тебе вот что дома за испорченную обувь бывает?
- Лупка. - вздохнула Зоя.
- Ну вот. А чем он лучше тебя?
- Да... - согласилась Зоя. - Значит, теперь Петру Брониславовичу семья по барабану.
- И грустный идет, потому что ему, бедному горемыке, домой не хочется. - заявил Антон. - Давай-ка, будем его незаметно преследовать и выясним, куда он направляется.
- Нехорошо подсматривать. - с сомнением сказала Зоя.
- А мы и не подсматриваем, темнота. - уверенно произнес Антоша. - На языке сыщиков это называется "наружное наблюдение". За мной!
С этими словами он выскочил из кустов и перебежками, прячась за толстые столбы школьной ограды, припустил вслед за классным руководителем. Зоя потрусила за Антоном.
Арина и Витя долго смотрели, как удаляются Антоша и Зоя Редькина.
- Так и не пойму, во что они играют. - произнесла, наконец, Арина. То в кустах прятались, кого-то высматривали, теперь линейками притворяются, за столбиками стоят. Думают, их никто не видит...
- Я сначала думал, что это детективная игра "Гуманоид идет по следу", - ответил Витя, - . А теперь и не пойму. Если по следу идет, зачем ему тогда Редькина нужна?
Зоя Редькина была самой скромной девочкой в классе. Ее можно было как легко обмануть, так и обидеть. Поэтому мальчишки никогда особенно с ней не связывались.
- Привычка. - заявила Арина. - Ведь они ж с первого класса, горемычные, за одной партой сидят. Но лица у них такие таинственные, что я прям завидую. Какая-то тайна их объединяет.
- Хорошо, что не дерутся. - заметил Витя Рындин. - Я, на самом деле, даже сочувствую Редькиной. С Гуманоидом всю жизнь за одной партой сидеть. От его бредней у самого здорового человека крышу сорвет.
"Гуманоид" считалась основной и далеко не самой обидной кличкой Антона Мыльченко. Как его только ни дразнили в школе и во дворе! Но в слове "Гуманоид" все чувствовали нечто особенное: таинственное и загадочное. Что и выделяло поэта, писателя и мечтателя Антошу из всего прочего населения города, страны, да и, пожалуй, планеты. Гуманоидом прозвала его одна восторженная старушка, когда он, ещё маленьким плаксивым дошкольником, брел со стройки домой, весь обсыпанный блестящим строительным порошком. Да и то - не специально прозвала, а потому, что приняла его за настоящего пришельца из космоса...
- Ладно, пусть сейчас бегут, - сказала Арина, глядя вслед удаляющимся Антоше и Зое, - наблюдение за ними продолжается. И если это у Антоши простое обострение творческого процесса, Редькину придется спасать из его писательских рук.
- А ещё - спасать нашего Гуманоида от самого себя, - добавил Витя.
Подождав, пока Зоя и Антон совсем скроются из вида, Арина и Витя свернули в противоположную сторону и отправились по домам.
В небольшой уютной квартире раздавались бравурные звуки фортепиано. За инструментом сидела молодая румяная женщина в спортивном костюме и пушистых тапочках. Широко улыбаясь, она от всей души колотила пальцами по клавишам и внимательно смотрела в ноты, которые были раскрыты перед ней.
Молодой красивый мужчина, тоже в спортивном костюме и босиком, стоял посреди комнаты и старательно занимался с тяжелой гирей.
- Галиночка, ты делаешь поразительные успехи! - радостно произнес Петр Брониславович, потому что красивым спортивным мужчиной был именно он. - С каждым днем твоя игра становится все результативнее!
Галина Гавриловна оторвала взгляд от нотного стана:
- Не смущай меня, Петруша, я ещё только разбираю это произведение...
- Тренировка, Галиночка, и ещё раз тренировка. Вот залог побед! А впрочем, Галиночка, мне и так твоя музыка нравится. Да, да! Когда я слышу эти прекрасные звуки, мне хочется тягать гирю в два раза быстрее!
Галина Гавриловна засмущалась, но принялась играть с ещё большим воодушевлением. По просьбе Петра она сыграла песню "Чижик-пыжик", а потом жизнеутверждающий маршик.
На лице Петра Брониславовича было написано неземное блаженство. Двухпудовая гиря, точно резиновый мячик, с легкостью подлетала вверх усилием его мощных рук. Но вдруг на последних аккордах марша Галина Гавриловна прервала игру.
- Ой, Петя, слышишь? - тревожно воскликнула она.
- Слышу! - пропел Петр. - Прелестно!
- Как же прелестно, когда стучит что-то! - заявила Галина, вновь принимаясь играть, чтобы проверить свою догадку. - Ну что, не слышишь, что ли?
Читать дальше