Александр Амфитеатров: Иван Купало

Школ мифологических много. Но, несмотря на принципиальную разность своих опорных точек, едва ли не все они сходятся в мнении, что народный русский праздник Ивана Купалы, справляемый нашим отечеством повсеместно, «от финских хладных скал до пламенной Колхиды», 23-го июня, в канун церковного праздника Рождества Иоанна Крестителя, представляет всю совокупностью своих обычаев и обрядов «культурное переживание» древле-языческого торжества в честь летнего солнцестояния, то есть середины лета, самых долгих и тёплых дней в году и затем поворота солнца на осень. Так как праздник таинственной ночи 23–24 июня существует у всех народов арийского происхождения, а отчасти и у семитов, то сказанное вековое значение Купалы легко выясняется, даже помимо исторических указаний и мифологических соображений, простым сравнением названий торжества, в разных землях, у разных племён. Здесь достаточно будет привести самое типическое из них, шведское: midsomer, — буквально, середина лета. Вадим Пассек делал попытку перевести подобным же образом и наше русское наименование Купалы. Слово копа, говорит он, обозначает в иных случаях половину; по-малороссийски копа — полтина, т. е. половина рубля, коповик — полтинник; а от копы до Купала переход близкий. Филологическая натяжка эта — не без остроумия и, во всяком случае не более невероятна, чем другие, с которыми придётся мне познакомить читателя ниже.

Излишне распространяться о тесной связи арийских религий с годовым кругом солнца: она общеизвестна. Календарь арийского язычества — полная история солнечного года. Древний Рим чествовал рождение солнца, смерть его, воскресение, оба годовые равноденствия, — и зимнее, и летнее. Около 273 г. император Аврелиан специальным эдиктом узаконил старинный праздник зимнего солнцестояния, совершавшийся 25-го декабря (VIII Kal. jan.) в связи с чествованием Мифры, под именем Dies Natalis Solis invicti, Рождество непобедимого Солнца. Шесть месяцев спустя, 23-го июня, европейский мир, целиком укладывавшийся тогда в пределы Римской империи, торжествовал день полной возмужалости солнца, так сказать, его совершеннолетие. Реформируя языческий календарь, победоносная христианская церковь сочла полезным удержать оба дня в своём обиходе. Свершилось это заимствование в IV веке, в лоне западной церкви, — без всякого, сколько-нибудь достоверного исторического основания, зато с полною символическою последовательностью. Торжество рождения зримого солнца, с которого начинали расти дни и сокращаться ночи заменилось Рождеством Солнца Правды, причём католический тропарь праздника сохранил даже древнюю метафору о новом солнце: Sol novus oritur! Торжество летнего равноденствия, с которого начинали сокращаться дни и расти ночи, было посвящено Иоанну Крестителю, в силу буквального смысла его собственных слов в евангельском тексте: «Ему расти, а мне умаляться». (Э. Б. Тейлор, «Первобытная культура»). В сообщённой Ф. И. Буслаевым повести XVII века «О девицах смоленских, како игры творили» мы находим описание купальского праздника в высшей степени любопытное по наивному смешению языческого элемента с христианским. «Было от города Смоленска за 30 вёрст по Черниговской дороге — случилось быть на великом поле бесстыдному беснованию. Множество дев и жён стеклись на бесовское сборище, нелепое и скверное, в ночь, в которую родился Пресветлое Солнце — великий Иоанн Креститель, первый покаянию проповедник, его же ради вся тварь неизречённо возрадовалась. А эти окаянные бесом научены были». Автор повести простодушно не заметил, как, восставая на обряд идольский, он целиком взял именно из обряда этого эпитет «пресветлого солнца», составляющий главную суть языческого праздника, и — ничтоже сумняшеся — приложил к христианскому святому.

Чтобы свободнее распоряжаться с мифологическим материалом, имеющимся по вопросу о Купале, я сперва устраняю из него легенды и предания христианского происхождения, как не основные, но лишь применённые к первоначальному мифу, позднейше наносные. Прежде всего, к христианскому влиянию, конечно, относится присоединение к «Купалу» имени «Иван», неразрывно с ним во всех русских краях связанного; останавливаться на этом имени опять-таки нечего, ибо его достаточно уясняет соседство солнечного праздника с рождеством Крестителя. В Малороссии набожные люди уверяют, что Купалу празднуют в память Иродиады, — как она усекла главу Иоанна Крестителя, бросила её в воду и пела: