- Так я же на работе.
- С работы не уходи, зачем же, заскакивай там в свой жэк. А то и отгул возьми. Ты сколько там имеешь? Сотни полторы в месяц есть?
- Примерно.
- А тут сотня в день и, как говорится, работа не пыльная.
- Это верно.
- Испугался? Чего? Мои дела - не твои дела. Да... - Рем Степанович взял из бара бутылку виски, открутил с хрустом пробку, плеснул в бокал, жадно выпил. Рванул горло этот напиток, Рем Степанович покрутил головой, растер рукой шею. - Да... Вот я тебе тут громоздил твои обязанности, а правду не сказал. Что ж, раз задумался, скажу тебе все начистоту. Одиноко мне стало, Гена. Одиноко, понял? А ты живая душа. Вот, душу живу за сотню в день и нанимаю.
- Мало ли у вас друзей, Рем Степанович.
- Ты еще и любовниц сюда причисли. Навалом всех, навалом! Но ты - не они. У тебя ко мне вопросов нет, ты и не боишься меня, я тебе не начальство. Ты и не повязан со мной делами. Ну, объяснил? А где сотня, там и две могут быть. Этого добра у меня хватает. По рукам?
Жалко, жалко было этого человека, не самим собой он был сейчас. Такие так много не разговаривают, нанимая какого-то жэковского электрика к себе в посыльные, что ли. Худо ему, это ясно, одиноко, побросали, видать, дружки и подчиненные, учуяв, что плохи его дела.
- Согласен, - сказал Геннадий и улыбнулся. Он про свою улыбку-спутницу тут совсем позабыл, сбежала она с его лица, вот только сейчас вернулась.
- Вот, вот, такой ты мне и нужен. Эх, мы еще завьем хвост веревочкой!
Мягко, неназойливо, ни за что на свете не суля чего-либо тревожного, зазвенел телефонный аппарат. Его и не видно было, этого телефона, он совсем в уголочек диванный забился, да и был невелик - все лишь трубка с наборным диском.
- Нажми на рукоятку, спроси - кто? - Рем Степанович протянул трубку Геннадию. - Ты спрашивай, а я послушаю ответ. Если качну головой, значит, нет меня здесь, и весь разговор.
- Кто? - сказал в трубку Геннадий, услышал, как забился ответно напрягшийся, взволнованный женский голос:
- Рем Степанович, это вы?! Наконец-то!
Как красив бывает женский голос, какое сразу прекрасное лицо померещится тебе, едва зазвучит он. Ей-богу, можно влюбиться всего лишь только в голос женщины.
- Это не он, - сказал Геннадий, охрипнув вдруг. Он поглядел на Рема Степановича. Тот окаменело молчал.
- Но где же он, где?! Где?! Где?! Где?!
Какое отчаяние, какая мольба и как красив этот голос...
Геннадий посмотрел на Рема Степановича. Тот окаменело молчал.
И вдруг вырвалось у Геннадия, околдовал его этот голос:
- Он - здесь.
Рем Степанович хмыкнул, не рассердился, а только хмыкнул и отобрал у Геннадия трубку, которую тот уж очень сильно стиснул в руке.
- Я здесь, Аня. - Он не стал вслушиваться в забившийся в трубке голос, он устало позволил: - Хорошо, приезжай.
Рем Степанович отшвырнул свой заморский телефончик, тот виновато уполз на шнуре, спрятался в угол.
- Вот ты и начал работать, мой личный секретарь, - сказал Рем Степанович, хмурясь и улыбаясь, уже изготавливаясь к встрече. - Как угадал, что я хочу ее видеть? Две сотни в день. За угадливость.
- Мне идти?
- Сперва познакомлю вас. К ней записочки-то пойдут.
- А говорили, что одиноко вам.
- Познакомлю, поймешь. Ты смышленый, поймешь.
Снова мягко и неназойливо и не суля - как можно? - ничего тревожного, зазвонил серебристым колокольчиком телефон-гномик.
- Отзовись, но тут уж без самодеятельности, - твердо произнес Рем Степанович.
- Слушаю вас, - сказал в трубку Геннадий, веря, что опять услышит тот же голос (женщины любят перезванивать, только лишь позвонив, манера у них такая, чего-то им обязательно надо бывает уточнить). Нет, зря надеялся. В трубку вполз какой-то скверный, как червяк в ухо, сладко-липко-вкрадчивый и совершенно бесполый голосок, да нет, все-таки мужской. Поразило, что слова были теми же, что и у только что звонившей женщины:
- Рем Степанович, это вы?! Наконец-то!
- Это не он, - сказал Геннадий, злясь, что и он тоже ответил, как и тогда.
- Но где же он, где?!
Геннадий не успел взглянуть на Рема Степановича, тот зло вырвал у него трубку, зло спросил:
- Белкин говорит?!
В трубке заегозил, подтверждая, бесполый голосок.
- Зачем ты сюда звонишь?!
Вон как умеет отливать слова этот Кочергин Рем Степанович, он их стальными умеет делать.
- Чрезвычайные, говоришь? Ты в штаны-то, случайно, не наклал? Приезжай! - Рем Степанович отшвырнул трубку-телефон, и это чуть ли не живое существо снова уползло в уголок на гибком шнуре-туловище.
Читать дальше