Игорь Плотник - Книга счастья, Новый русский водевиль

В основу их долгосрочного взаимопонимания легли общие взгляды на Социалистические! методы управления народным хозяйством, пренебрежительное отношение государства к предпринимательской способности населения и подавление частной инициативы граждан.

Долгими вьюжными ночами в ожидании этапа на Сахалин Нестор Костромской и профессор Комиссаржевский посвящали друг друга в тонкости своих противозаконных увлечений.

Самогоноварением Нестор занимался столько, сколько себя помнил. Досконально изучив процесс брожения, он мог изготавливать спиртные напитки из твердых, жидких и даже газообразных материалов. Кстати, клюквенная водка, которую мы с таким удовольствием хлещем, приготовлена по технологии самого Нестора, разработанной и преподнесенной лично в дар профессору в ознаменование десятилетия их исторической встречи на нарах пересыльной тюрьмы.

За свою предпринимательскую деятельность Нестор по приговору народного суда схлопотал три года с конфискацией имущества.

Однажды в дверь его скромной избушки негромко постучали. Нестор распахнул дверь и увидел на крыльце пугливого участкового лейтенанта в сопровождении двух добрых молодцев в штатском одеянии. Никаких двусмысленных толкований относительно того, кто эти люди и какова причина их визита, у него не возникло. Но спрятаться за дверью Нестор не успел. Визитеры раскрыли и сунули ему под нос маленькие красненькие удостовереньица.

-- Вы нам, дедушка, сами покажете самогонный аппарат, или будем искать? -- спросили они.

-- Искать? Кто ж вас в дом пустит?

-- А у нас, дедушка, есть ордер.

-- Орден? А ну, покаж. Интересно, за что таким козлам ордена раздают?

Товарищи в штатском переглянулись, пожали крепкими плечами и со словами: "Хорош пиздеть" бесцеремонно втолкнули Нестора в избу.

-- А разве понятые не полагаются? -- застенчиво поинтересовался Нестор.

-- Полагаются, -- ответил один из товарищей и строго взглянул на участкового. -- Товарищ младший лейтенант нам сейчас организует.

Пока товарищ младший лейтенант, высунув язык, по всей деревне гонялся за понятыми, Нестор поломал в доме все сидячие места, начав с табуреток и закончив лавкой, которая служила ему не только кроватью, но также и обеденным столом. Сидеть теперь можно было только на полу, но на пол Нестор "случайно" уронил бутыль с подсолнечным маслом...

Невозмутимые товарищи приблизительно до обеда терпели разнообразные дедушкины выкрутасы, наконец, замучились, стукнули его головой об печку, застегнули на запястьях наручники и увезли в районный следственный изолятор, где уже на другой день он все осознал и чистосердечно раскаялся. Следователь его раскаяние оформил и запротоколировал на восьмидесяти четырех страницах.

Скуратов, я не стану утомлять тебя подробностями уголовного делопроизводства, ты сам прекрасно с ними знаком.

На суде Нестор, правда, отказался от большей части обвинений, а именно: от организации покушения на Леонида Ильича Брежнева, сотрудничества с турецкой разведкой в пользу иранской разведки, призывов к насильственному свержению советского строя и пары-другой менее экстравагантных деяний, заявив, что в камере у него было временное помутнение рассудка, а теперь он с трудом может вспомнить хотя бы один из этих эпизодов. Прокурор настаивать не стал, поэтому суд, ослепленный правительственными наградами подсудимого, учел прошлые заслуги Нестора перед отечеством и влупил ему "трешник" только за самогон.

С каторги Нестор вернулся в ультрамариновой нейлоновой рубашке, загоревший, отдохнувший и помолодевший лет на пять-шесть. С собой он привез здоровенного рыжего петуха по кличке Жизнь, для которого сразу же в глубине двора принялся строить отдельный дом.

Когда с домом для Жизни было покончено, Нестор приступил к возведению оборонительных заграждений. Вначале это был обыкновенный частокол из вкопанных в землю по периметру участка бревен. Позднее Нестор заменил частокол на настоящий кирпичный забор и пустил по нему электрический ток.

Спустя некоторое время односельчане стали слышать из-за забора странные хлопки, по мнению знатоков, сильно напоминающие звуки выстрела из гладкоствольного охотничьего ружья. Каждый Божий день ровно один хлопок ровно в шесть часов утра. Это Нестор выводил петуха по имени Жизнь на задний двор, ставил у забора и расстреливал.

В соответствии с процедурой, установленной самим Нестором, стрелять в Жизнь полагалось только один раз в день. Заведенный распорядок петуху, видимо, пришелся по душе, потому что очень скоро, не дожидаясь особого приглашения, он повадился являться на расстрел самостоятельно.