Евгений Баранов - Легенды о графе Брюсе

– А что хранится в этой башне? А генерал отвечает:

– Не могу знать.

Царь приказал кучеру остановиться, выходит из коляски, спрашивает часового:

– Что ты, братец, караулишь?

– Не могу знать, ваше императорское величество, – говорит часовой.

Смотрит царь – висит замчище, может, фунтов в пятнадцать, и семь печатей сургучных со шнурами привешены. Стал спрашивать генералов – ни один не знает, что в этой башне хранится. Время-то прошло много, как она запечатана была. Которые знали, те давно поумирали, а новым эта башня без надобности. Вот царь требует ключ. Кинулись искать. А где его в чертях найдешь, когда его и в глаза никто не видел, какой он есть! Тут генерал объяснил:

– Это, говорит, по неизвестному случаю башня запечатана, а где находится ключ, тоже никому не известно.

Рассердился царь.

– Что за порядки, говорит, такие дурацкие: не знают, что в башне хранится! Тащи лом, командует, тащи молот!

Живо притащили. Засунули лом… Только не поддается замок.

– Бей молотом! – командует царь. И принялись наяривать молотом по замку.

Насилу сбили с двери. Ну вот, отворили дверь, входит царь, смотрит – все пусто кругом, стоят голые стены и больше ничего. Тут царь опять рассердился:

– Какого же, говорит, чорта здесь караулили? Пауков, что ли? Только, говорит, это не такая драгоценность, чтобы из-за такой сволочи ставить караул!

Да тут пришло ему в голову постучать в стену. Постучал – слышит, будто отдает пустое место. Приказал позвать каменщика. Притащили их целый десяток.

– Выламывай стену! – приказывает царь.

Ну, выломали. Смотрят – лежат книги, бумаги. Царь удивился.

– Что же это за архив такой секретный? – спрашивает. Генералы в один голос отвечают:

– Не можем знать!

Посмотрел царь, что напечатано, – ничего понять не может. Смотрели и генералы – тоже ни в зуб толкнуть. Посылает царь за профессорами. Набралось их много. Принялись разбирать. Уж как они ни старались, чтобы перед царем отличиться, – ничего не выходит, не действует механизм!

– Это, говорят, какие-то неизвестные книги. А царь сердится.

– Неужели, говорит, ни одного не найдется, который бы разобрал?

Тут говорят ему:

– Есть еще один старичок-профессор: если он не разберет, так никто не разберет.

Послал царь за этим старичком. Привозят его. Как глянул, так сразу и сказал:

– Это, говорит, книги Брюсовы, и бумаги тоже его.

А царь и не знал, какой-такой Брюс был, и спрашивает старичка:

– А что за человек был Брюс, что его книги и бумаги беспременно нужно было замуровать в башню?

Старичок и говорит:

– А это, говорит, вот какой был человек: такого, говорит, больше не рождалось, да и не родится. – И стал рассказывать про Брюса.

А царь слушает и удивляется.

– А ну-ка, говорит, почитай хоть одну книгу.

Вот старичок начал читать. Все слушают, а понять ничего не могут, потому что на каком-то неизвестном языке написано. Чорт знает, что за язык! Царь говорит:

– Хоть ты и читал, а понять ничего невозможно.

Тут старичок и стал объяснять эти слова. И все насчет волшебства. Вот царь и говорит:

– Ладно, теперь я понял, в чем тут дело, – это тайные науки. Только ты не читай их здесь, а поедем со мной – там мне одному прочитаешь.

– Это все, – говорит, – волшебство тут описано. Это Брюс разные волшебные составы делал.

Царь спрашивает:

– Откуда ты научился книги такие читать? Сколько, говорит, профессоров, ни один не знает, а вот ты выискался, что и про волшебство знаешь.

А старик говорит:

– Я до всего доходил.

– Значит, говорит царь, ты много знаешь? Ну так, говорит, поезжай со мной – послушаю я твою премудрость. – И забрал все книги Брюсовы, бумаги и того старика…

Уехал, и ничего неизвестно, что стало с этим стариком и книгами – и приказал забрать эти книги и бумаги, положить в коляску.

Взял старичка с собой и поехал. И где теперь эти книги, бумаги, где старичок – никто не знает, нет ни духу, ни слуху.

Записано в Москве 8 сентября 1924 г. Рассказывал старик-печник Егор Алексеевич, фамилию не знаю.

Был этот Брюс умнейший человек, ученый: волшебную науку постиг лучше и некуда. Ну, и прочее. Какая видимость на земле, какая на небе – это мог определить, что к чему принадлежит. Ну, тут и так, и этак толковать можно, у каждого свой ум. А вот как он свою волшебную науку показал, так это на удивление: живую женщину сделал из цветов: ходила, работала, прислугой у него была, только говорить не могла. А Брюсова жена приревновала к нему эту прислугу.