Валерий Попов - В городе Ю (Рассказы и повести)

- Ну, почему же? Можно, - пожав плечами, произнес Сима. - Только она в Индию улетела полчаса назад, - добавил он, глянув на часы.

- Та-ак. Уже и Индия показалась на горизонте! - Я глянул на жену. Значит, элементарно, - весело сказал я. - Надо просто съездить мне в Индию и взять там у нее мои книги. Я правильно понял?

- Ну, почему же так все оглуплять! - дернув плечом, произнес он. Достаточно будет просто выслать ей деньги, и она вышлет ваши книги. Только там не рубли, в Индии. Там рупии, кажется. Можете рупии достать?

- Ну, конечно же! - сказал я. - Значит, я достаю рупии, отдаю их тебе, ты отсылаешь их своей сестре, она присылает тебе мои книги, и ты приносишь их мне?

Сима кивнул.

- Видишь, как все, оказывается, просто! - повернулся я к жене. Значит, все? - спросил я у Симы.

- Ну, почему же все? - снова обиженно отворачиваясь к окну, проговорил он.

- Так... а что еще? - спросил я, глядя на жену.

- Не знаю... Мне Лора сказала, вы еще какие-то книги хотите продать. Я схватил такси, примчался... - Он пожал плечами.

Жена мне усиленно подмигивала, хотя вроде бы она должна была подмигивать ему.

- Иначе он приехать не соглашался! - наконец сказала мне она. - Ты уж, Симка, вообще! Столько замечательных книг взял практически за бесценок, а теперь и остальные хочешь забрать!

- Не знаю. Ты мне сказала. Я взял такси, приехал. - Сима смотрел в сторону.

- Ну, видишь? - сказал я жене. - Человек на такси приехал! Ясно тебе? Чего, Сима, тебе нравится еще из моего добра?

Забрав вторую половину библиотеки, Сима, обиженный и недовольный, уехал.

- Зачем ты эти-то книги ему отдал?! - как бы выговаривая абсолютному несмышленышу, спросила жена.

- Вали отсюда! - Я затрясся. Через час я подошел к ней. Она лежала ничком на кровати, уткнувшись в подушку.

- Слушай меня внимательно и запоминай: никогда, нигде и ни за что ничего не делай! Так будет значительно легче и тебе и мне!

- Вот это мне нравится! - Она радостно подскочила.

Быстро же улетучилось ее расстройство!

Но главные неприятности этого дня, оказывается, были впереди. Часа примерно в три раздался звонок. В дверях стоял хмурый человек с мешком.

- О! Приехали наконец-то, - проговорил он. - А то мы дверь у вас хотели ломать.

- Зачем же дверь-то ломать? - растерялся я.

- Сейчас увидите! - ответил он. И, подойдя к телефонной розетке, вырвал ее из стены и положил вместе с телефоном в мешок.

- В чем, собственно, дело? - дрожащим голосом произнес я.

- Вовремя надо платить! - ответил он и хлопнул дверью.

Я посмотрел на моих домочадцев.

- Наверное, это из-за того счета, - очаровательно смутившись, проговорила жена.

- Какого того?

- Вот, - потупясь, она протянула мятый листок.

- Симферополь? Это зачем?

- Это я Дийке звонила. Они тогда с Лешкой поругались, и она к матери уехала. Могу я поддержать свою подругу? - нахально пытаясь перейти в наступление, сказала жена.

- Да... но не за пятнадцать же рублей!

- Это я согласна, - кивнула она.

- И это ведь в марте еще было, чего ж ты раньше-то не сказала?

- Я боялась, ты ругаться будешь, - потупилась она.

- Да? А теперь не боишься? Странно.

- Боюсь.

- Но ведь, наверное, и повторные напоминания присылали?

- Присылали. А я их прятала, - с некоторым упрямством, упрямством отчаяния, повторила она.

- Ну, и чего ты добилась? - я кивнул на то место, где была раньше телефонная розетка.

- Добилась! - повторила она. Я махнул рукой.

- Так что же теперь делать? - через некоторое время спросил я.

- Надо на телефонную станцию обратиться-, - рассудительно сказала дочка.

- Ну, и кто пойдет? - Я посмотрел на жену.

О! Трет уже кулачками под глазками! Надо же, как трогательно! Картина Пикассо "Любительница абсурда".

- Мне, видимо, выпадет это счастье?

- А хочешь, мы тебя проводим? - сразу же развеселившись, проговорила жена.

Вместе с собачкой они отправились провожать меня до автобуса. Солнце сверкало в лужах, глаза от блеска и ветра слезились.

- Кто последний? - входя на телефонный узел, задал я привычный вопрос.

- Я! - кокетливо поворачиваясь, ответила старушка в панамке и, обратившись к своей собеседнице, продолжала: - Нет, телефон у нас есть. Ни одного дня без телефона я не жила! И до войны, когда мы у отца жили, он концертмейстером был Мариинского театра, имелся у нас телефон, и после того, как он скончался, телефон остался. В блокаду, правда, ненадолго отключили, но после снятия ее сразу же восстановили. Только я заявление подала, буквально в тот же день поставили телефон. - Она произнесла "тэлефон".