Надежда Лухманова - Брат Поликарп

— Отец, прошу тебя, позволь мне идти. О, ради Бога, позволь мне быть там!

Выражение лица дочери поразило майора Грентлея.

— Джек, — сказал он сыну, — оставь нас одних…

И мальчик, хотя не кончил ещё своего завтрака, послушно вышел из-за стола.

Тогда Виолета откровенно рассказала отцу всё, что знала сама о брате Поликарпе, и рассказ её вышел краток, так как в сущности она знала об этом человеке очень мало.

Но всё-таки этого было вполне достаточно для испытанного жизнью майора Грентлея, чтобы понять душевное состояние его дочери.

— Если ты и Джек хотите присутствовать на похоронах этого бедняги, то я ничего не имею против этого.

— Благодарю тебя, отец, я пойду, — отвечала она и вдруг прильнула к его груди головкою, стараясь скрыть от него свои полные слёз глаза.

— Вот так, моя дорогая, прижмись ко мне… Это действительно печальный случай, такой ещё молодой человек и внезапно умер от разрыва сердца, как сказано в письме. Но прошу тебя не убивайся так, ведь ты знала его всего два дня, и я убеждён, что вы не обменялись и сотней слов, сознайся, что смерть его не может особенно глубоко огорчить тебя?

— О нет, отец, напротив, очень глубоко, — сказала она так просто, с такою наивною чистотою, что отец мог только ещё раз поцеловать её и прижать к своему сердцу.

Апрельский, тёплый, ясный день сиял и наполнял воздух ароматом цветущих фиалок. Джек и сестра его, на некотором расстоянии за похоронною процессию, шли по кладбищу среди надгробных плит и памятников.

Все красные рясы были в сборе с отцом настоятелем во главе; среди нёсших гроб был и молодой ирландец, водивший их по монастырю.

Могила была приготовлена у подножия высокого кипариса.

Во время краткой, печальной церемонии некоторые братья плакали, но благодаря присущему всем англо-саксонцам самообладанию, удерживались от всякого сильного проявления горя.

Виолете это было приятно, ей и самой было бы не так страшно тяжело, если бы она могла плакать, но слёзы отказывались облегчить её.

Служба кончилась, гроб в последний раз окропили святою водою, и все «красные рясы» по двое, по трое покинули кладбище.

— Наконец-то! — вздохнула с облегчением Виолета.

Оставшись одни, брат и сестра подошли к могиле, которая вся благоухала от наполнявших её цветов.

Гроб был из цельного, тёмного дерева, с небольшою медною дощечкою сверху. Надпись на ней была так мелка, что Джек не мог прочитать её, но Виолета ясно разобрала слова: Роберт Веннер (брат Поликарп) двадцати пяти лет.

— Бедный брат Поликарп! — воскликнул мальчик.

Виолета не сказала ни слова, она закрыла руками лицо, и из груди её вырвалось такое рыдание, как будто в этой могиле лежало всё, что ей было дорого в жизни.

А между тем ей было всего восемнадцать лет.

1899

Гостиница «Лондон» — ит.

ворота в Риме

Бодрствуйте и молитесь — лат

Мир вам! — лат.

А также вам — лат.